— Я бы еще поняла, если бы ты отвез меня в психушку в тот день, — выдавливаю кислую усмешку, вспоминая, свой сумасшедший ор на него. — Но ты подверг меня опасности.
Зачем мы ворошим прошлое, стоя воле каких-то туалетов в неприметной закусочной? Ведь уже давно не болит и не беспокоит.
Ведь мне наплевать.
Почему я вообще с ним разговариваю?
— Я хотел тебя всего лишь проучить, — Сергей нервно проводит пятерней по светлым волосам, точь-в-точь как у его брата. — Я бы тебя не оставил, если бы не был уверен в том, что ребята вскоре подтянутся.
Он так легко обо всем рассуждает, как воздух портит.
— Вот как? — смотрю в его глаза.
Интересно, что в них? Осталась хоть капля сострадания или раскаяния?
Ни-хре-на.
Он весело улыбается ими, наивно полагая, что и мне забавно стоять и болтать тут с ним как со старым добрым другом.
Подумаешь? Кинул девку на морозе в минус двадцать.
— Давай мириться, — предлагает тут же, видя мое отсутствующее выражение лица. — Приходи вечером на открытие моего молодежно-развлекательного центра. Буду рад тебе.
Продолжаю тупо молчать, потупив взор в пол. Вижу только, как ноги Сергея в супермодных кроссовках перекатываются с носков на пятки, и наоборот.
— Ань, не хочу, чтобы ты продолжала злиться на меня, — ласковым шепотом ездит по ушам.
Он изрядно нервничает, ожидая моего ответа.
— Что тебе мешало объясниться раньше? — меня саму интересует этот вопрос.
— Что? — опять слышится эта усмешка. — Или кто?
Резко поднимаю на него глаза и встречаю в его взгляде тень.
Не понимаю, о чем он… Честно? У меня от него уже голова разболелась, и, кажется, я хочу писать.
— Погоди, — тормозит меня, когда, развернувшись, сгораю от желания молча свалить. — Ну, так как? Придешь?
— Спасибо, — мямлю невнятно, а затем вздергиваю вверх подбородок. — Но это вряд ли.
Наконец-то дергаюсь от него в сторону, и на негнущихся ногах спешу удалиться, не говоря «пока».
— Скину адрес сообщением, — летит мне в спину, — на случай, если передумаешь.
Не передумаю.
Несусь как ненормальная, едва не сбиваю с ног впереди идущего официанта с подносом всякой всячины, и зарабатываю синяк, задевая бедром угол чужого столика.
Твою мать! — потираю рукой ушибленное место.
К моему счастью, Настя занята милой беседой по телефону, а значит, ее вопросы о моей личной жизни откладываются на потом.