Невнятное бормотание и громкие стоны наполняют крохотное помещение, пока мы не заканчиваем эту сумасшедшую пляску одновременно.
Твою мать.
С ней всегда так.
Нас просто сносит взрывной волной оргазма куда-то за пределы этой реальности. К чертовой матери.
Ее трясет во мне и подо мной. Ярко. Красиво. Неописуемо.
Меня...
Меня просто клинит. Я, блин, балдею от нее, от Аньки, и в который раз признаюсь себе в этом, но не ей самой.
Оба валимся на стол без сил, тяжело дышим. Несколько минут обмениваемся сердечным ритмом в тишине помещения.
Пролежал бы с ней сейчас в обнимку, уткнулся бы носом в шею, засопел бы довольно.
Эх... Чувствую, как превращаюсь медленно, но верно в сентиментальное дерьмо.
Тепло. Уютно. Как дома.
Все это с ней.
— Хватит, вали, — принимается ерзать под тяжестью моего тела.
— Понравилось? — нежно шепчу у женского соблазнительного ушка с небольшой сережкой.
— Слезь с меня, — металлическим голосом как по яйцам.
Настроение Ани меняется со скоростью света. Выглядит она сексуально взлохмаченной и хрупкой, но с какой силой толкает руками в плечи, не передать.
Жаль. Уже успел пригреться на ее груди. Так было тепло, а теперь будет холодно...
— Слезь, говорю, — Аня возвращает себе прохладный тон голоса, а мне — внезапную боль ниже пояса.
Твою ма-а-ать! Прямо коленкой!
— Козел!
Пользуясь моей слабостью, освобождается от груза и спешит к выходу.
А я что?
Корчась от боли и инстинктивно прикрывая пах рукой, не пытаюсь ее вернуть.
Положив одну руку на стол, упираюсь взглядом в деревянную его поверхность, ожидая услышать щелчок двери, за которой девушка намеревается исчезнуть. Но вместо этого до моего слуха доносится ее возглас:
— И как это понимать?!
Оборачиваюсь и, недоумевая, пялюсь на нее в ответ. Аня по привычке смещает свой недовольный фейс на мой голый зад с приспущенными штанами.
Согласен, он у меня ничего. Но сейчас не тот случай, чтобы им восхищаться. Я, мать его, минуту назад мог без бубенцов остаться.
— Ты просто вселенский придурок, Морозов! — после небольшой паузы девушка бросает в сердцах на прощание и выбегает из дома вон.
Входная дверь все время была открыта. Что ж, заходи, кто хочешь.
Но разве меня это колышет?
Не так сильно, как тот факт, что на моем уязвленном и расстроенном дружке болтается дырявая «резина».
Звездец. Приехали.