Очухавшись, щенок инстинктивно
попытался вырваться из крепко сжимающих его хребет пальцев, но тут
же присмирел от мысленного приказа. Посадив Блоху на плечо, я
заставил его вцепиться зубами в ворот балахона, а затем приступил к
выполнению самой тяжелой части задумки. Теперь бы самому не
гавкнуться, пока выпрямляюсь и поворачиваюсь носом к стенке… Только
бы не...
Ну надо же. Что-то не то с сознанием
от страха творится. Вроде только что сидел, а уже стою лицом к
стене, вжимаясь в нее грудью. Щенок, цепляясь когтями и удерживая в
зубах конец веревки, забрался на ладонь вытянутой вверх насколько
хватило руки. Я ещё немного отодвинул ладонь от стены, чтобы дать
малявке угол пошире для более удобного прицеливания.
О том, что будет, если у Блохи не
получится, старался не думать. Отключил мозг. Питомцу, похоже, мозг
и вовсе отключать не пришлось. Судя по тому, как он беспечно
топтался по раскрытой ладони, под которой чернела бездонная тьма, у
него мозгового вещества просто не было и бояться было нечем. Или он
более безбашенный, чем я…
Вдохнуть-выдохнуть. Мысленно
помолиться божествам текущей локации об удаче. Команда на
старт.
Руку сильно толкнуло назад. Чуть
сильнее – и потерял бы равновесие. Аж пробрало до позвоночника от
мгновенного озноба. Но Блоха не подвел. Полностью оправдал свою
кличку суперским прыжком, за что эту кличку в песочнице и получил.
Вывернув голову набок, я лишь краешком глаза успел увидеть, как
крохотное тельце словно снаряд косо взвилось вверх и исчезло за
обрывом, приземлившись на надежной горизонтальной поверхности.
Получилось!
Главное, чтобы теперь клыкана
кто-нибудь там не сожрал, монстры наверняка водятся по обе стороны
пропасти...
А ну заткнись, Филин! Думай
позитивно!
Вот же дурацкая привычка – ругаться
на самого себя, но нередко помогает собрать мозги в кучку. У меня
их много, дурных привычек. Ну а у кого их, откровенно между нами
говоря, нет? Мы их холим и лелеем с самого рождения, с трудом
избавляясь от некоторых с возрастом, но большая часть просто
становится неотъемлемой чертой нашего характера, по которому нас и
узнают…
Видимо, от страха на философию
потянуло.
Представить, как мой клыкан, не
выпуская конца веревки из крепко стиснутых челюстей, бежит к
невидимому сейчас для меня деревцу, оказалось неожиданно легко. Ему
при таком крошечном размере эту веревку тащить, всё равно что мне –
корабельный трос. Зажмурившись, я вдруг “прозрел” – перед
внутренним взором забрезжила смутная картинка, размытая словно
сквозь залитое водой стекло. Глазами пета. Невероятно. Такого в
песочнице не было, развитие духовной связи на фоне нервного
потрясения?