Поглощенный своими мыслями я не заметил, как мы покинули школьный двор и углубились в проулок, выводивший к пустырю. Это место часто использовали для сходок и поединков, но оно имело серьезный недостаток: сюда нередко заглядывала полиция и кто-нибудь из администрации школы, а в нашей школе такие мероприятия, мягко говоря, не приветствовались. Из-за подобных стычек только за последние годы четверо ребят стали инвалидами, и двое погибли. Да, бывало и такое – бой до смерти.
Отодвинув доски в проломе забора, я пропустил вперед Айлин. С княгиней Ковалевской вышло сложнее: ее роскошное синее платье, явно не предназначенное для таких похождений, зацепилось за гвозди и надорвалось.
- Граф Елецкий! – с фальшивым возмущением сказала Ольга, наконец оказавшись по ту сторону забора, - с вас новое платье! Теперь я как оборванка. Надо же было повести меня через эту дыру! Ты же прекрасно знаешь: дальше через двести шагов есть калитка!
- Платье, так платье, - отозвался я, подходя к доске, лежавшей на перевернутых ящиках. - Как пожелаете, ваше сиятельство.
Положил на траву сумку с учебниками и снял сюртук.
- Саш!.. – Айлин влажными глазами смотрела на меня.
- Да, дорогая, - я начал расстегивать рубашку. – Чего ты?
Послышались задорные голоса приятелей Сухрова – они тоже пролазили по одному в дыру в заборе.
- Ты что-то хотела сказать? – я подошел к Синицыной и усадил ее на доску рядом с Ковалевской, которая вытащила из розовой пачки тонкую, очень длинную сигарету и прикурила.
- Ничего, - Айлин закрыла лицо руками и заплакала. – Это все из-за меня! Причитала она! Из-за моей новой прически и цвета волос!
- Айлин! – я сел перед ней на корточки. – Не говори глупости! Ты здесь совсем не причем. Все это из-за Сухрова и его шестерок. Из-за того, что они привыкли ни с кем не считаться, задевать и оскорблять всех подряд!
- Успокойся в самом деле, - сказала Ковалевская, выдохнув облачко серебристого дыма. – Ты здесь точно не причем.
Я заметил, как кто-то из пробравшихся на пустырь откололся от приятелей графа Сухрова и идет к нам. И то, что я увидел, меня порадовало: к нам шел Рамил Адашев. Меня волновало вовсе не сколько человек окажется на моей стороне, а тот обнадеживающий факт, что Синицына не останется одинока. Если со мной случиться что-то скверное, то ей будет хоть какая-то поддержка.