Все засмеялись. Даже мать позволила себе лёгкую улыбку, а Ваня,
стукнув кулаком по столу, потребовал подробностей.
— О, а я знаю эту историю, — оживился Володя. — Могу рассказать?
— Он вопросительно посмотрел на меня.
— Рассказывай, — кивнул я, и пока он описывал встречу Борисова и
колхозника с вилами, я поймал себя на мысли, что вот такие
посиделки и беседы стали для меня не менее ценны, чем полёты. В
прошлой жизни я подобному уделял гораздо меньше времени — вечно
пропадал на работе, а всю прелесть таких встреч понял только
сейчас.
Торт «Прага» исчез, оставив на тарелках лишь крошки да липкие
следы от варенья. Официантка уже третью минуту нервно поглядывала
на часы, но Володя, размахивая пустой вилкой, вовсю
разглагольствовал:
— А я говорю, к 70-му году и до Луны дотянемся! Вот увидите —
наш «Зонд» этих америкосов…
— Время, товарищи», — вежливо, но настойчиво прервала официантка
его словесный поток.
Володя, достав часы-луковицу из кармана, присвистнул:
— Полдевятого! Нам пора, товарищи, а то троллейбусы не
успеем.
Мы вывалились на улицу, где уже было темно. Осенний ветер гнал
по асфальту пожухлые листья, а по тротуару торопливо шли редкие
прохожие.
У остановки мы остановились в ожидании троллейбуса.
— До встречи! — шепнула Катя, после того, как я поцеловал её на
прощание.
Троллейбус подъехал, звякнув дугой по проводам и ребята
запрыгнули внутрь. Володя, уже сидя у окна, стучал кулаком по
стеклу:
— Громов! В понедельник зачёт. Не опаздывай!
Я махнул ему на прощание рукой и мы с матерью неспешно пошли
вниз по улице до другой остановки. Шли мы молча, оба думали о
своём, да и сегодняшний день выдался насыщенным на события —
усталость ощущалась.
Мать заговорила только тогда, когда мы поднимались на свой этаж.
Она вдруг остановилась, схватив меня за запястье и произнесла:
— Теперь я верю, Серёжа. По-настоящему верю.
— Ты о чём? — не понял я.
— Когда ты тогда, на кухне, говорил про космос… — её голос был
тихий, но уверенный, — я думала, это так — мальчишеские фантазии. А
сегодня… — она резко выдохнула, поправляя сбившийся платок, —
сегодня поняла — ты сможешь. Лети. Только обещай мне всегда
возвращаться.
В этот момент я вспомнил последние моменты своей прежней жизни и
нарушенное обещание.
— Обещать не буду, — качнул головой я. — Но сделаю всё для
этого.