— Фух, жив, — выдохнул я себе под нос.
Но когда я выбрался из кабины и оглянулся на свой Як, одна
зудящая мысль не давала покоя: Это не случайность. Кто-то намеренно
сделал так, чтобы я разбился. И теперь предстояло выяснить —
кто.
Я завертел головой по сторонам. Трибуны в ДОСААФовском аэроклубе
были устроены особым образом — высокие, с крутым подъёмом, как на
стадионе. И даже с такого расстояния я мог различить лица.
Особенно одно.
Катя вскочила с места первой — её ярко-рыжий платок мелькнул,
как сигнальный флажок. Она стояла, вцепившись в ограждение, и даже
отсюда я видел, как дрожат её плечи.
А рядом… Мать.
Она не бросилась вперёд, не закричала. Она сидела неподвижно и
слишком прямая. Лицо — как маска. Только побелевшие пальцы,
вцепившиеся в край скамьи, выдавали, что она не каменная.
«Блин, мать зря испугалась…» — мелькнуло в голове.
Я хотел было помахать им, чтобы успокоить, но в этот момент ко
мне прорвался Крутов, заслонив обзор. Его лицо, обычно
непроницаемое, сейчас было бледным, а в глазах читалось что-то
непривычное — страх, что ли. Настоящий, неприкрытый командирской
строгостью.
— Громов! — он схватил меня за плечи, резко осмотрел с головы до
ног, будто проверяя, цел ли я. — Жив?
— Так точно, товарищ майор. — Я выпрямился, стараясь говорить
чётко, хотя слова вырывались с хрипом, и отдал честь. — Самолет
посадил. Жертв нет.
Крутов резко кивнул, сжал моё плечо, а затем и вовсе обнял так,
что аж кости хрустнули.
«Чего это с ним?» — удивился я.
Затем Крутов отстранился от меня, заглянул в глаза и громко
проговорил:
— Молодец, курсант! — И тут же рявкнул в сторону механиков: —
Быстро осмотреть машину! Разобрать всё до винтика, но найти причину
поломки!
В этот момент ко мне прорвался Борисов. Он буквально сбил меня с
ног, обхватив так, что рёбра затрещали.
— Чёртов герой! — сказал он, похлопывая меня по спине. —Ты,
блин, псих! — он дышал мне прямо в лицо, глаза бешеные. — Я думал,
ты сейчас…
Борисов не договорил. Просто стиснул зубы и ещё раз встряхнул
меня, будто проверяя, не мираж ли перед ним.
Если у меня до этого травм не было, то после всех этих медвежьих
объятий они точно появятся. Я поморщился и с улыбкой сказал:
— Я в порядке, всё хорошо.
Потом подбежали механики во главе с дядей Петей.
— Сынок, двигатель, говоришь, забарахлил? — он уже лез в кабину,
не дожидаясь ответа. — Щас посмотрим, сволочь…