— Всё понятно, — резко сказал Крутов. — Воробьёв, опечатать
самолёт. Никого не подпускать, я сообщу куда-надо, пусть товарищи
компетентные разбираются, — он повернулся ко мне, и в его глазах
горел холодный огонь: — Громов — со мной. И позовите ко мне
Борисова.
Мы молча прошли по коридору в кабинет Крутова. Майор закрыл за
нами дверь с таким выражением лица, будто собирался штурмовать
вражеский дзот.
— Садись, — кивнул он мне, сам занимая место за столом.
Я опустился на жесткий деревянный стул, когда дверь снова
открылась и на пороге появился Борисов. Его обычно загорелое лицо
было сероватым от напряжения.
— Вызывали, товарищ майор?
— Входи. Закрой за собой.
Борисов осторожно прикрыл дверь, встал по стойке «смирно».
Крутов жестом разрешил расслабиться.
— Громов, — майор уперся локтями в стол, — ты говорил, что видел
незнакомого механика у своего самолета. Опиши его. Подробно.
Я закрыл глаза, пытаясь восстановить утреннюю картину:
— Среднего роста. Широкие плечи. Комбинезон как у всех, но… — я
нахмурился, — слишком чистый. Без пятен масла.
— Лицо?
— Обычное, невыразительное, он стоял спиной, копался в
инструментах. Но… — меня осенило, — на правой щеке был шрам. От
скулы до подбородка. Как будто ожог.
Крутов и Борисов переглянулись.
— Дядя Петя говорил, что вчера вечером видел возле ангара
Волкова, — медленно проговорил Борисов. — Того самого, которого
отчислили за пьянку в прошлом году.
— И у Волкова похожий шрам, — кивнул Крутов. — Но Волков —
дурак, зеленый, а эта диверсия — работа профессионала.
Он откинулся в кресле, потер переносицу:
— Ладно, эту версию всё равно нужно будет проработать, — Крутов
помолчал и перевёл взгляд на меня. — Громов, я собираюсь
рекомендовать тебя в Качу. Та учебный год начался, конечно, но
прошло-то всего два месяца с начала занятий. Срок небольшой, да и
твои действия сегодня говорят сами за себя — кто, как не ты достоин
учится в летном. Жаль отпускать, ну что ж поделать…
— Спасибо, товарищ майор! — проговорил я с улыбкой. — Я…
Но закончить я не успел, дверь распахнулась без стука. В проеме
стоял Серый. Его холодные глаза медленно обвели комнату.
— Не торопитесь, майор, — сказал он тихо. Затем взгляд
остановился на мне: — А теперь, курсант, все сначала. И подробно. У
меня появились к вам вопросы.
В кабинете стало очень тихо. Даже часы на стене будто перестали
тикать.