Люди здесь собрались серьезные, а
потому серебром не обойтись никак. Я движением фокусника открыл
ларец и достал оттуда произведения своих ювелиров, поставивших
производство браслетов на поток. Они у меня теперь клепают их по
единому образцу. Вырезали из дерева красоты неимоверной изделие,
сделали по нему форму и льют их десятками, если понадобится.
Сегодня вот понадобилось, к вящему моему горю. Несчастная моя казна
не успевает наполняться драгметаллами острова, как я вновь нахожу
им какое-нибудь дурацкое применение. Я даже расстроился
немного.
Впрочем, гости, напялившие на
запястья мое золото, расстроенными отнюдь не выглядели. Они
выглядели какими угодно: настороженными, обрадованными,
любопытными, озабоченными, но только не расстроенными. Видимо,
многое уже успели услышать и переварить за эту зиму. Смена расклада
на острове не радовала никого. Вместо горстки мелких вождей, зубами
вцепившихся в здешние скалы, они получили непонятного соседа.
Сильного, богатого и впридачу жадного до власти и земли. Сочетание
хуже не придумаешь.
Лепешки, рыба, вино и соленые оливки.
В начале весны, когда еще не начался сев, и эта немудреная трапеза
считается роскошным пиром. Не секрет, что в это время даже царям
приходится затягивать пояса. Не до жиру, когда родичи смотрят
голодными глазами, а дети бедноты порой напоминают щепку,
просвечивая ребрами сквозь тонкую до восковой прозрачности
кожу.
Мой слуга внес блюдо, на котором
исходило ароматом сочное мясо, и цари жадно запустили в него свои
пальцы, обжигаясь и матерясь. Пальцы поболят и перестанут, а мяса
может и не достаться. Вот такая тут жизнь. Цари рвали баранину и
глотали ее почти не жуя. Они утирали руками сок, что тек по их
бородам, жадно чавкая и запихивая вслед за мясом куски хлеба. Зная,
как тут обычно проходят пиры, я мог поклясться, что об этом еще
сложат пару-тройку песен.
— Для чего ты собрал нас, Эней? —
спросил наконец Талас, царь Прессоса, стоявшего в горах, в дне пути
отсюда. Он почитался старшим из всех царей Крита.
Остальные цари согласно загудели, с
сожалением разглядывая опустевшее блюдо. Они тщательно облизали
пальцы и вытерли их о скамьи. Десять пар глаз уставились на меня в
ожидании.
— Я собрал вас, царственные, —
безбожно польстил я этим людям, — чтобы предложить общее дело. Я
готов нанять пять сотен крепких парней сроком на три года. Моя
оплата серебром, доля в добыче и еда.