Валя грустно смеётся. Уходит. А я не отрываясь наблюдаю, как за ней закрывается дверь. Отчего-то частит сердце.
— Виолетта Валерьевна. — Вздрагиваю, услышав своё имя. — Присядьте, пожалуйста. — Отодвигает для меня стул директор.
Как же меня веселит это формальное общение. Когда-то давно мы не спали ночами, лаская друг друга до умопомрачения, а теперь он обращается ко мне на вы.
— Я бы попросил вас перестать смешивать личные обиды и работу.
— Вы начали первым. Я, Марат Русланович, всего лишь защищалась. Вы очень хотели услышать моё мнение насчёт металлоконструкций во дворе школы, я вам ответила.
— Если вы продолжите вести себя подобным образом, я вынужден буду с вами попрощаться.
Становится смешно и обидно одновременно.
— Заявление напишете, по собственному? Жаль! В управлении образования расстроятся, вас там обожают. — Откидываюсь на спинку стула, кладу ногу на ногу.
Вздохнув, Султанов садится на своё место.
— Я надеялся на взаимопонимание.
— А я — успеть перекусить до того, как начнется следующее занятие. Но, видно, не судьба.
— Виолетта, ну неужели вы всё ещё злитесь на меня за инцидент в прошлом? Столько воды утекло. Давайте просто работать.
— Да, я злюсь, терпеть не могу преподавать голодной, — смотрю на часы на руке.
— Наша с вами история с самого начала была ошибкой.
Приятно слышать, особенно, учитывая тот факт, что у нас подрастает общая дочь. Сказал и смотрит в упор. Ждёт реакцию. И ведь так смело зашёл с пол-оборота. А теперь что? Жалеет? Испытывает угрызения совести? Себя решил уговорить или меня? Да ладно, мне всё равно.
— Я вас поняла, Марат Русланович. — Встаю. — Буду вести себя прилично и соглашаться на любые ваши дурацкие предложения.
Наши глаза встречаются. И я тут же отворачиваюсь. С последней нашей встречи он здорово раскачался. Марат всегда был крупным мужчиной, а сейчас даже через рубашку заметен рельеф мышц. Мне дискомфортно. Я бы предпочла избегать нашего с ним взаимодействия. Одно время он был самым дорогим для меня человеком. Теперь же рядом с ним я испытываю отторжение, как будто приклеиваю пластырь, а он не держится.
— Замуж так и не вышла. Кольца нет.
— У меня с определенного момента аллергия на официальную регистрацию брака.
Со скрипом задвигаю стул, теперь он откидывается на спинку большого кожаного кресла и смотрит на меня, внимательно так, будто под микроскопом разглядывая.