Мне несложно представить, что
там сейчас происходит. Если ещё нет связи, то с каждым часом мысли
о гибели десанта будут лезть в голову чаще.
— Уничтожить РЛС нужно
обязательно. Без этого мы не сможем оказать с воздуха поддержку
десанту в Рош-Пинна. Так что, задача важнейшая. Время вылета? —
повернулся Борисов к Зуеву.
— Ударная группа взлетает в
4.27. Прикрытие в 4.20. Время удара рассчитано на 4.40, — ответил
наш подполковник.
Похоже, что Борисов
спланировал операцию без сирийцев. Куда вообще исчез их главком
ВВС? Да и Рафика не видно.
— Время вашего удара не
позднее 4.25. Иначе всё сорвётся, — сказал Иван
Васильевич.
Наше совещание закончилось, и
мы убыли в свою палатку. На улице уже было темно, а сам полевой
аэродром погрузился в непроглядную тьму. Ни одного горящего фонаря,
лампы или фары.
Хорошо, что у каждого лётчика
есть с собой фонарик.
— О, мой ещё работает, —
включил я свой «жучок», который был с механизмом
динамомашины.
Прекрасный и долговечный
вариант фонарика. И светит, и кисть тренирует, как
экспандер.
Следом за мной путь себе
осветил Занин и Лагойко. А вот мой друг, соратник и просто хороший
парень Кеша стал заложником своей ауры.
— Да блин. У меня в нём
батареек нет, — сказал Петров, тряся налобным фонариком.
— Иди сюда, шахтёр, — ответил
я и подождал Кешу, чтобы он мог идти рядом.
Рядом с палаткой сидел
человек. Только подойдя ближе, я его осветил. Это был наш старый
знакомый Виталий Казанов.
— Тёмная ночь, верно? —
спросил он, вставая с ящика и здороваясь со мной.
— Хоть глаз выколи. Не могу
сказать, что рад вас видеть. Но и не расстроен от этого факта, —
ответил я.
Виталий посмеялся и попросил
всех оставить нас для разговора. Ребята ушли в палатку, а мы с
Казановым присели на ящик.
Только сейчас я рассмотрел,
что Виталий был в «нагруднике» китайского образца и сирийской
полевой форме без погон. Левое предплечье было перевязано, а через
бинты слегка проступила кровь.
— Где поцарапались? — спросил
я.
— С велосипеда упал, — ответил
Виталий, доставая сигарету. — Я долго вас не задержу. Вам надо
отдохнуть. Но вы должны кое-что знать.
— Слушаю вас.
— Его взяли. Он у сирийцев, —
сказал Казанов.
На ум пришло только одно
имя.
— Евич?
— Он самый. Я здесь, чтобы
решить по нему вопрос. Так что считайте, что половину дела мы с
вами сделали. И как мне доложили наши садыки, Евич был пилотом
вертолёта со змеёй на борту.