Кемрах замер на мгновение, брови взлетели вверх.
– Вот это неожиданно, – пробормотал он, но ухмылка не
исчезла.
Теперь он атаковал яростнее: воздушные хлысты секли пространство
вокруг, взрывались файрболы. Кари прыгала, падала, снова вставала –
но щиты уже держались крепче, а ответные удары становились точнее.
Один из её ледяных кинжалов всё же достиг цели, оставив на руке
Кемраха тонкую кровавую полосу.
– Лови! – крикнула она, выпустив сдвоенный заряд. Первый файрбол
он отбил, но второй – крошечный, незаметный – рванул у самых ног,
осыпав его градом пламенных искр.
Кемрах зарычал, впервые за бой потеряв самообладание. Его
ответный удар был слепящим: сноп молний, сплетённых в гигантскую
сеть. Кари едва успела нырнуть под неё, чувствуя, как чары опалили
кончики волос.
Они замерли, тяжело дыша. Кемрах вытер лоб, Кари сжала дрожащие
пальцы. Оба понимали – ни у кого нет сил на решающий удар.
В этот момент магистр Веор хлопнул в ладони.
- Стоп бой! А теперь осмотрите раны друг друга и начинайте
практиковать исцеление. Кто пострадал сильнее – тот первый в роли
пациента. Если оба партнера недееспособны – поднимите руку, я
подойду.
У Кари была пара ссадин, а у Кемраха – неглубокая ранка,
оставленная на предплечье ее ледяной стрелой. Никто из адептов не
рухнул на пол, не корчился от боли – у всех были похожие
повреждения: ссадины, царапины, синяки и поверхностные раны.
Похоже, магистр Веор не полностью снял защиту, от серьезных
повреждений она уберегала.
Наверно, первой лечить должна Кари. Царапина Кемраха выглядела
ненамного, но серьезнее ее. Она сделала шаг, посмотрела на его
руку… и вдруг заметила, что на нее устремили взгляды чуть ли не все
адепты. Кроме пары человек, чьи раны выглядели посерьезнее
царапин.
Сам Кемрах тоже уставился на нее со странным выражением карих
глаз. И тут она сообразила. Он ее кровный враг. Убийца брата.
Которого она никогда не видела, не знала и не любила. Ничего не
чувствовала, когда думала о его смерти.
Совсем не так как с Ти, ее родным и любимым братиком. При мысли
о нем и об отце в сердце сжимался горький, ранящий ком. К горлу
подступали рыдания. И плевать, что отец оказался не родным. Он
заботился о ней и любил ее наравне с младшими. Он навсегда
останется в памяти родным. Как и братик Ти…
А Оралим Делари и его сыновья – лишь пустые слова для нее. Но
никто из окружающих помыслить не может, что она чувствует на самом
деле. Все они почему-то считают, что Кари должна помнить о кровной
вражде и соблюдать ее.