Но выглядело это естественно и ненавязчиво. Ничто в ее поведении
не показывало, что она в спешке, что решит форсировать события. И я
совершенно не была настроена срываться с места, бросать спокойную,
комфортную, размеренную жизнь в Берган-холле и нестись в
неизвестность.
Да не в какую-нибудь, а в Заполярье! К вечной мерзлоте и кочевым
шаманским племенам, которые не жалуют чужаков. Что за информация у
Баурея о моем похищении, как он узнал? И могу ли я вообще доверять
ему?
Чтобы скрыть свои сомнения и замешательство, я начертила стилом
ниже:
«Как? Следить. Контроль». И срисовала изображение змеи, которое
использовал Баурей. Если шаман предлагает бежать, у него должен
быть план действий. Верю я ему или нет, нужно посмотреть на этот
план.
Из его деталей что-то может проясниться: насколько Баурей
приближен к Айрис, насколько осведомлен о ее замыслах. Насколько
правдоподобны его догадки и задумки.
Я никому не доверяла, в том числе и ему… Но если шаман не лжет,
если змея и впрямь задумала похитить меня – я не могу просто сидеть
на попе ровно и ждать у моря погоды. Нужно действовать, но как?
Кому довериться? Какой выбор сделать?
Шаман нарисовал лошадь – и повторил ее контур четыре раза, будто
бы пять лошадей стояли в ряд. Рядом нарисовал дом. Лошадиный дом?
Конюшня! Рядом Баурей изобразил солнце, наполовину скрытое волнами.
А чтобы у меня не осталось сомнений, указал пальцем в сторону
запада.
Прийти в конюшню на закате. Там мы сможем поговорить словами
через рот, а не кривыми иероглифами?.. Может, он предложит план.
Если это не очередная ловушка…
Я кивнула Баурею. Он отложил в сторону кусок бересты, на котором
мы переписывались, и начертил на нем две руны. Через секунду по
нему пробежал мелкий язычок пламени, не оставляя ни дыма, ни жара.
Лист просто растаял в воздухе.
Мы вернулись к занятию. Баурей прервал его раньше – за полчаса
перед закатом. Лето подходило к концу, день укорачивался, и
зачастую уроки заканчивались уже затемно. Но сегодня у нас
появились другие планы.
После его ухода я взяла у Ло’Ар одежду прислуги. Под челкой на
лбу начертила руны, изменяющие внешность. Знаками, избегая голоса,
приказала женщине запереться и никого не впускать до моего
возвращения.
У нее встревоженно забегали глаза. Она тоже привыкла к спокойной
жизни и не хотела возвращаться к беспокойству и напряжению, как в
Делари… Но она беспрекословно кивнула, показывая, что поняла мои
распоряжения.