— Пойдем, — согласилась я.
Я отвела собаку домой и пошла в библиотеку, но доктор Шменге не
выходил у меня из головы. Вообще-то мой к нему поход нельзя назвать
пустой тратой времени. Я узнала про места силы и про то, что у
доктора, возможно, есть зуб на мастера Гроува. Вряд ли это тянет на
мотив для убийства. Но вдруг Шменге так радеет за бедных студентов,
что решил искоренить саму причину их травм? Уничтожить заразу на
корню! Выбрал удобное местечко, чтобы расправиться с Гроувом, а
потом придушил его полосатым шарфиком и воткнул в сердце спицы.
В библиотеке я взяла учебник по боевым искусствам, а заодно
попросила карту академии.
Устроившись в читальном зале, нашла плетения Кулькаса и заложила
их закладкой, а потом развернула карту. Академия жизни и смерти
вольготно раскинулась на ведьминых холмах. Считалось, что в местах
силы магический потенциал раскрывается в полную мощь, а Рита иногда
ходила гадать на ведьмином камне — там карты никогда не врали.
— Как подготовка к зачету, Кэсси? — мастер Гроув появился так
внезапно, что я чуть не подпрыгнула.
— Отлично, — буркнула я и вновь уткнулась в карту, выискивая
место его смерти.
Гроув взял учебник, небрежно открыл на закладке, хмыкнул. Вряд
ли теперь он будет спрашивать меня плетения Кулькаса. А может,
наоборот — проверит, как я выучила. Нельзя недооценивать его
коварство.
— Ага! — воскликнула я, ткнув пальцем в отметку.
Места силы обозначались на карте не кружочками, а красными
крестиками, и возле старого кладбища их было сразу пять.
Честер Гроув проследил за моим пальцем, страдальчески наморщил
лоб.
— Только не начинай, — попросил он.
— Вот тут вы и умрете, — сказала я, постучав по крестику
ногтем.
Мастер Гроув выразительно закатил глаза и, усевшись напротив
меня, скрестил руки на груди.
— Вот это как раз одна из причин, по которой тебе нечего делать
на боевом факультете, Кэсси.
Я глянула на свой палец, уткнувшийся в крестик.
— Ногти? — уточнила я. — Я подстригу.
— Твое богатое воображение!
Мне померещилось, что перед словом «богатое» была небольшая
запинка, как будто Гроув в последний момент заменил им другой
эпитет.
— В боевке нет места творчеству, — пояснил он. — Это жесткая
система. Ты просто зубришь приемы, оттачиваешь их упорными
тренировками, доводишь до совершенства — и побеждаешь.