Я даже не стала это комментировать. Жозефина к нему неровно
дышала с тех самых пор, как Кайл завел привычку носить ей
вкусняшки. Решил, что путь к сердцу девушки лежит через желудок ее
собаки и, в целом, не промахнулся. Жозефина стала его горячей
поклонницей и постоянно трындела о том, как он хорош.
— А хочешь пойти со мной? — предложила я, осененная идеей.
— К Кайлу? В гости? — встрепенулась Жозефина, оторвавшись от
тефтелек.
— Это несправедливо, что ты сидишь в одиночестве, — покивала я.
— Ты заслужила развлечение, правда?
— Да! — согласие вырвалось лаем. — Правда!
— Значит, договорились, — решила я. — Только у меня к тебе
маленькая просьба.
— Какая? — Жозефина подбежала к столу и, встав на задние лапы,
полюбовалась собой в блестящий бок кастрюли. — Может, помоешь меня?
Кажется, шерсть запылилась.
— Потом, — пообещала я. — Когда вернемся от Кайла. Устроим тебе
ванну с пеной, набросаем уточек…
Жозефина с подозрением прищурила глаза и повернула морду.
— А чего конкретно ты от меня хочешь?
— Понимаешь, — я облизнула губы, накалывая макароны на вилку, —
у нас с Кайлом годовщина. И он ожидает некоего развития
отношений.
Мне нравился Кайл. С ним было весело и приятно. Но этот вечер я
хотела прожить по-другому.
— А я не хочу, чтобы наши отношения развивались, — закончила
я.
— То есть ты хочешь, чтобы я сорвала свидание? — поняла
Жозефина. — Кэсси, не глупи. Кайл хороший. От него вкусно пахнет. А
еще у него всегда чистые уши, заметила? Если ты его оттолкнешь, он
обидится. Просто подари ему немножечко любви…
— Слушай, не твое собачье дело, кому мне дарить свою любовь! —
рассердилась я. — Ты со мной или нет?
— С тобой, — вздохнула Жозефина.
— Значит, после ужина сделаешь вид, что тебе плохо. И мы уйдем.
Поняла?
— Поняла, — буркнула собака. — Но если передумаешь, только
скажи. О, точно! Нам надо стоп-слово. Допустим, журавль, или там
табакерка. Нет, нужно что-то такое, чтобы ты могла ввернуть в
разговор… Крендель?
— Не передумаю, — отрезала я. — Я не хочу оставаться с Кайлом
этой ночью.
Я произнесла это вслух, и на душе полегчало. Я хотела, чтобы
ничего этого не было: ни торопливой возни, ни мокрых поцелуев, ни
тем более всего остального. Вспоминая то, что пока еще не
произошло, я не испытывала ничего кроме неловкости и досады, и
ощущения большой ошибки.