Я очень пытался, но выходило плохо. Всё время казалось, что
передо мной пиньята, которую нужно разрубить и получить
конфеты.
— Ещё раз! Плечо не двигается, работает только кисть! — и
добавлял ещё движение в другую сторону.
Через час эта фраза набила мне оскомину. Сцепив зубы, я повторял
и повторял, изображая поломанную мельницу, с которой бы и Дон Кихот
справился бы.
— Ты не выкладываешься, — наконец, вздохнул Виктор. —
Размахиваешь мечом как дубиной. Но тебе нужно не оглушить врага, а
убить его. Если не сможешь с первого раза, второго может и не быть.
Это самые простые движения, ты их должен запомнить. Чтобы даже
спросонья мог взять меч и отбить атаку. Пойми, для мечника важна
точность удара, а не одна лишь сила. Достаточно кончиком меча
вспороть шею, чтобы враг умер. Если же бить каждый раз наотмашь, то
ты выдохнешься. Да и оружие может застрять в броне противника. А
это драгоценные секунды, чтобы его вытащить. А может и вовсе
вырвать меч из рук, что тогда будешь делать?
Я кивал и продолжал делать взмахи. Рука онемела до такой
степени, что когда Сирень сжалилась и позвала обедать, я не мог
нормально держать ложку. Зато поясница прошла, а может, я просто
уже не чувствовал боль.
По моим ощущениям я двигался, как деревянная кукла, но Виктор в
конце даже похвалил, пусть я ему и не поверил.
Стоило насытиться, как глаза сразу начали слипаться, но нас
подняли и повели дальше в лес. Едва переставляя ноги, я в какой-то
момент даже перестал следить за дорогой. И чуть не сшиб Адель,
которая остановилась, увидев знак отца.
Сонливость и усталость слетели с меня в один миг, когда я
услышал утробный рык и громкий хруст веток. Такой звук мог означать
только одно — впереди нас ждал хищный зверь и отнюдь не маленьких
размеров.
Рык раздался ещё раз, а потом смачный хруст и громкий стон. От
этих звуков у меня кровь заледенела в жилах. Что за тварь там такая
и почему Виктор до сих пор не вытащил свой меч?!
Оглушительно хрустнула ветка над головой, и, честно сказать, я
чуть не подскочил на месте от страха. Сдержался лишь потому, что,
ко мне жалась Адель. Её маленькие руки обхватили мою ногу и не
давали и шагу ступить. В моменте проскочила мысль о бегстве, но к
сердцу будто приложили раскалённую кочергу. Некая сила явно была
против подобного поступка. Вот только даже не она удержала на
месте. Долей секундой после, меня объял такой стыд и ужас, от
представленной картины, где кто-то с таким же утробным звуком
разрывает Адель, что стало мерзко от своего секундного
малодушия.