С учётом того, что мы вышли далеко после обеда, остановился
караван на привал только с наступлением глухой темноты. Я уже не
различал дорогу, морщился на каждый шаг коня и готов был заснуть,
зарывшись в его гриву.
Всё это время я ехал на лошади, так как Ракс не разрешал даже
отойти по нужде. Поэтому едва под ногами оказалась твёрдая земля,
многие ринулись по кустам, дабы облегчиться. Странная политика,
если честно. А если враги нас бы подстерегали? Сейчас самое удобные
десять минут для нападения.
Хороши защитнички, выпрыгивающие из кустов с расстёгнутыми
штанами! Так или иначе, нас пока никто не порывался ограбить и
поэтому все спокойно начали готовиться к отдыху.
Я всё ждал, что хозяин каравана почтит меня своим визитом, но
тот занимался чем угодно, кроме разговора со мной. Его силуэт
мелькал то среди фургонов, то рядом с костром, где женщины готовили
еду, что рядом с лошадьми. Везде был нужен косой взгляд Ракса, и
ничто не могло от него укрыться.
Маркус помог мне с конём, попутно продолжая рассказывать мне о
приключениях своего отца. Мне же хотелось перекинуться парой слов с
Виктором, который уже сидел рядом с женой и дочерью.
— Вот это да, дружище, — я не глядя хлопнул Маркуса по плечу, —
такое только в сказках бывает. Отойду.
— Я потом расскажу тебе про младшую сестру! Она такая умничка,
но пока без жениха, — вслед пообещал он мне, а я прибавил шагу.
Адель и Сирень выглядели неплохо с учётом долгой дороги. Девочка
вовсю улыбалась и играла с мишкой, а её мать сидела, положив голову
на плечо мужа. Я поймал взгляд Виктора и качнул головой, предлагая
отойти.
Если честно, то держался на последних силах, езда верхом явно не
мой конёк: тело просто ломило от боли. Кронпринц, зная об этом,
прихватил немного бодрящего зелья, что сварила Сирень ещё день
назад.
Отхлебнув из бурдюка, я словно заново родился, и пусть криво, но
с искренней благодарностью улыбнулся.
— Что случилось? — спросил Виктор, оглядывая меня.
— Ко мне подошёл Ракс, хозяин каравана, и сказал, что хочет
переговорить со мной.
— О чём?
— Не сказал, но вид у него был весьма странный. Мне показалось,
что он выбрал меня из числа остальных только потому, что я
нездешний.
— Только слепой примет тебя за местного. И выговор странный, и
рост выдаёт.
Это было правдой, я почти на голову был выше остальных. Тот же
Маркус, считавшийся среди прочих высоким, доставал мне макушкой
едва ли до носа.