Всё мол, сеанс окончен, освободите
место для следующего посетителя.
Этого мне никто не сказал, надписью в
глаза не мигнул, а как-то само-собой понятно стало.
Ну, просят на выход, значит так оно и
надо. Будем подчиняться.
Я сделал приставной шаг в правую
сторону. Переместил одноименную ногу по направлению движения. Затем
свою левую ногу приставил к правой.
Почему я не повернулся и как обычно
не шагнул?
Так шагать — целый разрыв шаблона.
Ты, вроде, и двигаешься, но лицом не по направлению движения, ну и
ноги непривычно переставляешь.
А вот что-то мне будто подсказало,
что именно так правильно будет это место покидать.
Подобным образом я какое-то время и
двигался.
Вдруг, без всякого перехода, я снова
в здешнем мире оказался. Причем не на несколько десятков приставных
шагов от места, на котором я от преследователей спрятался, а пока
непонятно где.
Кругом — тишина, белый песок и
жарко.
Где это я?
Слева, далековато, виднеются
развалины.
Те, где я был?
Другие?
Отсюда — непонятно.
Идти туда?
А, стоит ли? Приду, а там меня уже
дожидаются…
А куда?
В бараке, куда я раньше на темное
время приходил, болтали много чего. В том числе, что наш лагерь тут
не единственный. Но! За всё время, что я здесь, из других лагерей к
нам никто не появлялся. Это не говорило о том, что больше их нигде
нет, но вот как-то так.
В мою сторону от развалин никто не
двигался.
Может, это какие-то другие развалины,
а не те, в которых меня ловили? Их-то я со стороны никогда не
видел. Всё время здесь, я занимался поиском в пределах «города»,
так в лагере территорию, на которой развалины тянулись, называли.
За пределы «города» не выглядывал, даже до границы его не доходил.
Хотя, со своим чернокожим товарищем мы далеко шастали, всё искали
места, где до нас ещё не копались.
С утра холодком веяло, а сейчас, хоть
и не много времени прошло, опять припекать начало. Хоть у меня
фляжка почти и полная, но на долго её не хватит.
Я всё же решил посреди ровного места
не стоять и двинулся к развалинам.
Что меня здесь удивляло, это —
отсутствие оружия. Даже ни одного ножа тут не было. А, зачем он?
Пищевой брикет разрезать? Он и так хорошо кусается. Шкуру ни с кого
снимать не надо, лучины щепать опять же не требуется.
Уменьшать число сборщиков всяких там
«пуговиц», «шоколадок», «шариков» и прочего, в замыслах неизвестных
устроителей лагеря для попавших сюда, по всей видимости, не
стояло.