Слышимое мною как бы звало куда-то,
обещало что-то хорошее, завлекало.
Я даже остановился.
Ловушка?
Подойду я туда, а меня цап-царап?
Я немного постоял и всё же решил
осторожненько посмотреть, что там это такое.
Ещё почти две сотни шагов, и глазам
моим открылась новая площадь. Она была гораздо побольше первой.
Людей здесь почему-то не наблюдалось.
Я даже притормозил при входе на неё.
Стоит ли мне сюда голову совать?
Так, а это что?
На одной из стен площади синхронно со
звуками мигал рисунок. Размером… с экран широкоформатного
кинотеатра. На нем с большой степенью достоверности был изображен
человек в военном футуристическом комбинезоне. Выражение его лица
было далеко от благостного. Скорее всего, его попытались
представить злым, но это у кого-то не особо получилось. Имелись
некоторые нюансы…
Нет, тут я неправ, не злым. Скорее —
суровым, но и это не удалось. Злинка какая-то всё же в работе
неведомого автора присутствовала.
А, человек ли человека рисовал?
Скорее — нет. Не по-людски как-то
было лицо нарисовано.
Изображенный, ещё и в смотрящего на
рисунок тыкал пальцем. Совсем как на том плакате из советских
времен, что призывал записаться добровольцем в Красную Армию.
Это, если я ничего не путаю. На
выставке, где данный плакат экспонировался, я был давно — ещё в
начальной школе.
Тут, тоже в какое-то военизированное
формирование приглашали. Ошибиться в этом было трудно.
Может, поэтому на площади никого и
нет? Все в ряды вступили и сейчас где-то в казарме ужинают, а потом
на бочок под казенное одеялко завалятся?
Мне, как такой вариант?
Из караванщиков — изгнали за
ненадобностью, в лагерь не вернуться, тут — не пришей кобыле
хвост…
Ночевать негде…
Есть уже снова хочется.
Минусы моего нынешнего положения
просто зароились перед глазами.
В это момент рисунок на стене считал
меня. Иначе и не скажешь.
А как?! Точно, считал! Изображение же
вдруг на самом настоящем русском языке сделало мне предложение
записаться в легион!
То оно абракадабру какую-то звуковую
настойчиво в пространство выдавало, а тут — ко мне избирательно
обратилось. На родном и могучем.
Иди де к нам и всё хорошо у тебя
будет.
Оденем.
Обуем.
Накормим.
Напоим.
Ну, и прочее.
Изображение продолжало в меня
настойчиво тыкать пальцем и гримасничало. Говорило оно с
неправильными ударениями и паузами, как будто подбирало слова.