Софи, всхлипнув, застонала от удовольствия и провела языком до его пупка и направилась было выше, но он её оттолкнул – из её рта исходил терпкий запах его семени.
Софи резко задрала платье, готовясь получить свой кусок пирога:
– Надеюсь, ты всё ещё способен больше чем один раунд? Так же, как и раньше? – поддёрнула она – всё-таки обиделась, что оттолкнул.
Он был способен, однако вопрос заключался в его желании. В отличие от юности, теперь Мэтт перебирал не только женщинами, но и платформами своих совокуплений. Клуб этот был достойным – кроме прочего об этом говорил и мраморный пол у него под ногами и фальшивая позолота на дверях кабинки туалета, но всё-таки туалета. Нынешний Мэтт сексом в туалетах не занимался.
– Поехали к тебе, – решил он.
– Поехали, – опустила платье она.
Софи упрашивать было не нужно: она знала, на что он способен, главным было – заполучить его на всю ночь.
– Надо вызвать такси, я много выпил.
Мэтт выудил из кармана телефон, но действительно опьянел от выпитого и принятого настолько, что с трудом разблокировал экран.
– Давай я, – предложила Софи.
Она тоже не была трезвой, но степень её опьянения не шла ни в какое сравнение с состоянием Мэтта. Его развозило буквально на глазах. Софи даже испугалась, что такими темпами он в такси отключится.
Однако Мэтт протрезвел сразу, как увидел Иву в холле: похоже, она направлялась к туалету, а теперь упёрлась глазами в Мэтта и застыла так же, как и он. Мэтт совершенно искренне не понимал, как он мог забыть о ней? У него ведь были планы на этот вечер.
У Ивы, как обычно, было всё в порядке с лицом, но вот взгляд… У Мэтта заломило внутри. У него так странно билось сердце, словно трепыхалось вместо того, чтобы стучать нормально. И он как-то сразу кинулся обороняться:
– Что ты смотришь на меня так, будто я тебе что-то должен?
Лицо Ивы не поменялось. Взгляд изменился. В нём больше не было того, от чего у Мэтта пару мгновений назад так щемило под сердцем. И эти её ставшие непроницаемыми глаза, уравновешенность и спокойствие в тот момент, когда он чувствовал себя нагадившим щенком, это её вечное высокомерие и ощущение, будто бы она взобралась на десять ступеней выше его, выдернули из него чеку. Весь этот день и предыдущие несколько лет – всё что он с таким трудом сегодня в себе утихомирил, внезапно поднялось в нём девятым валом гнева, и он обрушил его на невыносимо раздражающую его своим перевесом одноклассницу: