Хотела меня отпихнуть! На глазах у всех. Я лишь сильнее сжал ее в своих объятиях, пусть привыкает слушаться мужа.
Отпустил, когда вспомнил, что в зале кроме нас, находятся еще гости.
Когда мы садимся в машину, Лиза набрасывается на меня:
— Как ты посмел?! — говорит полушёпотом, стараясь, чтобы водитель нас не услышал.
— Я должен был поцеловать жену…
— Я не об этом, — отмахивается так, как будто поцелуй ей не понравился. Даже немного обидно становится, потому что у меня вот до сих пор во рту приятное жжение от соприкосновения с ее непослушным языком.
— Ты обещал, что я оставлю свою фамилию! Как я потом все документы менять буду? Почему я вдруг оказалась Тархановой Елизаветой?
— Нашла из-за чего переживать. Пользуйся на здоровье. Тем более Тарханова звучит намного лучше Киселевой…
Бьет по плечу:
— Если обещал, надо было выполнять, — говорит и отворачивается к окну.
Усмехаюсь. Эх, бедная Лиза, как ты плохо меня знаешь. Конечно, я не мог допустить, чтобы моя жена ходила с другой фамилией. У нас в семье это не принято. А ещё сегодня ночью я собираюсь нарушить ещё одно обещание…
20. 20. Артур
Первый танец молодоженов. Беру Лизу за руку, выходим в центр огромного зала. Обычный медлячок, сопливые слова для подростков, но не бесит, что странно: сам в детство впадаю, наверное. Нравится прижимать Лизу поближе, смотреть, как она места себе найти не может оттого, что я вожу рукой по ее обнаженной спине.
— Перестань так меня прижимать, мне дышать нечем, — недовольно бурчит она мне на ухо.
О, Лиза, придём с тобой в номер, прижму тебя там ещё сильнее.
Во мне просыпается зверский азарт, даже не утомила долгая фотосессия перед этим. Фотограф делал замечания только «невесте»: улыбнуться и сделать лицо попроще. «Обнять жениха», а вот со мной проблем не было: тискаю Елизавету, как настоящий влюблённый жених. Готов поспорить, что все уверены: я без ума от неё. Даже моя мама смотрит на меня и целый день улыбается.
Наверное, вспоминает день свадьбы Марка с Элиной и сравнивает. Даже у меня мурашки по коже от того дня. Это было больше похоже на траур. Хотя моя невеста тоже не особо веселая. В очередной раз подливаю ей вино за нашим столиком:
— Я больше не буду, — сопротивляется.
Но меня спасают родственники: говорят один за другим тосты. А ещё кричат «Горько». Мой самый любимый момент.