Однако надежды даже на такое безрадостное и рабское существование не оправдало надежд. Честное слово, отчаявшись, я уже сама предлагала заплатить, лишь бы меня просто устроили поломойкой! Отказались, услышав мое имя!
И разговор с ректором нисколько не помог. Господин Рикон сообщил, что запрос на мое отчисление уже рассматривался советом университета. К счастью или нет, но ректор Андоне настоял на том, что пока нет никаких законных оснований на мое отчисление, учитывая прилежное обучение и настоящую практику, которую я еще не закончила. Совет согласился подождать, но с условием, что практика должна быть выполнена в полном объеме.
И вот, меня уволили, а практика не завершена. Это – конец.
Так я и уснула, ни разу не выходя из номера и даже спальни. Проснувшись поутру по привычке довольно рано, с ненавистью посмотрела на стационарный телефон у прикроватной тумбочки, разбросанные брошюры и наглухо разрядившийся планшет, с которого рассылала несколько резюме. С этой ненавистью и пошла в ванную.
Тоскливо посмотрела на рассвет, зардевшийся над морем, и с горечью подумала, что в густых и величественных лесах страны Светлых таких рассветов не увидишь. Вновь печально вздохнув, решила не портить последний день свободы и отправилась приводить себя в порядок. Напоследок следует взять от жизни все, что она может предложить. И начну с огромнейшей навороченной ванны!
Уже раздевшись, намеревалась забраться в бурлящую воду, но успела макнуть лишь ступню, как услышала трель моего мобильника. Вспомнив про разосланные резюме, бросилась в спальню, а после нырнула рыбкой на кровать, подпрыгнув на упругом матрасе в попытке дотянуться до смартфона на дальней тумбочке.
– Алло! – запыхавшись, ответила я, даже не взглянув на номер, но тут в трубке раздалось:
– Светлого тебе дня, Лилия… – услышала я мужской голос с нотками снобизма неудавшегося жениха, от чего тут же похолодела. Нашел-таки, номерок! Сбросила вызов, а после и вовсе вороватым движением спрятала телефон под подушку и легла на нее сверху, словно это могло как-то повлиять на того, кто раздобыл мой номер и, наверняка, позвонил с целью позлорадствовать.
Только я перевела дыхание, как возле двери заметила движение и с ужасом обернулась. В дверях стоял незнакомый дроу с простой дорожной сумкой на плече и в потертой кепке на лохматой голове. Этот дроу смотрел на меня с таким же изумлением, каким лупилась на него я еще несколько долгих секунд напряженного и неловкого молчания.