Мартин, прикрыв глаза, представил, как тянется в проем. Через
свет, через темноту, через все законы и пространства, чтобы
провести ладонью по щеке Вика. Он не сможет вытереть слезы, ну и
пусть.
– Это ты? – спросил Вик, касаясь щеки кончиками пальцев там, где
только что почувствовал прикосновение.
«Да. Видишь… я никуда не денусь, правда. Не заставляй меня
чувствовать себя виноватым, Вик, это страшно, особенно если никак
не исправить. Не хочу заставлять тебя от всего отказываться…»
– Я все равно боюсь с ней дружить.
«А хочешь?»
– Наверное… наверное хочу.
«Хорошо, давай оба с ней подружимся. Не будем говорить, что нас
двое, но будем оба с ней общаться. Если это будет твой и мой друг,
она меня не заменит».
Мартин очень надеялся, что Вик не заметит очевидных нестыковок в
его предложении. Но он очень хотел, чтобы Вик подружился с кем-то
еще. Чтобы не сидел целыми днями дома, рисуя себе какие-то
фантастические картины или разговаривая с голосом у себя в голове.
О том, что дружить он сам ни с кем, особенно с девочками не хотел и
боялся, Мартин заикаться не стал. Хотя мысль о посторонних
привязанностях вызывала у него панику.
– Давай! – кажется, Вик правда обрадовался.
«Вот и хорошо. Идем домой, думаю до вечера прогулок достаточно»,
– улыбнулся ему Мартин.
Уже дома, заваривая на кухне чай, Мартин отчаянно гнал от себя
тревогу. Она была безотчетной и какой-то далекой. Будто
ненастоящей.
– Чем займемся до торжественного погребения? – спросил Вик.
Мартин был рад, что Вика не напугала смерть. Он чувствовал, что
Вику жаль пса, но столкновение со смертью он принял естественно. С
другим отношением жить в деревне ему было бы очень трудно. А вот
Рише, потерявшей своего друга, он очень сочувствовал.
«Хочешь я тебе почитаю?»
– Конечно!
Вик, сжимая горячую кружку, устроился на кровати, завернувшись в
старый, растянутый свитер.
Мартин, улыбнувшись, начал новую главу.
…
– Франц очутился в полной темноте. Вместе с огнями исчез и шум,
словно тот же порыв ветра унес с собой и крики. Слышен был только
стук экипажей, развозивших маски по домам; видны были только редкие
огоньки, светившиеся в окнах. Карнавал кончился.
Мартин закрыл книгу. За окном стемнело, но они пока не зажигали
лампу, ограничившись торшером. Его свет сейчас не привлек бы
внимания, к тому же волшебство керосиновой лампы ничем не хотелось
нарушать.