— Иди сюда, моя девочка. Вся моя сексуальность — лишь для тебя.
Она закусила нижнюю полную губу, бросила на него взгляд из-под ресниц. Вот и игра началась. У Никиты из-за одного выражения её лица потяжелело в паху, а у Виолетты соски напряглись, бельё и шёлковая блуза не могли скрыть нахлынувшего на неё возбуждения.
Никита не сомневался, что когда снимет с Виолетты трусы, те будут мокрыми насквозь, ароматными.
— Иди сюда, девочка, — повторил он построже, и Виолетта зарделась. — Хотя нет, постой. Сними блузку, покажи мне себя. А ты вообще выросла, ты настоящая женщина? Сиськи есть, а, тебя уже можно трахать?
Виоллета прикрыла глаза и жарко выдохнула. Ей явно нравились грязные словечки, самая капелька принуждения, а также игры в грязного папочку и наивную детку. Муж ей таких удовольствий, видимо, не доставлял. Ну что ж, ему же хуже, раз такой недогадливый. Мог бы и присмотреться к жене, чтобы в обществе других запретного не искала.
Подрагивающими руками Виолетта расстегнула на себе блузку, позволила ей упасть на пол. Бюстгальтер в спешке стянула через голову, грудь при этом красиво качнулась, а румянец на щеках стал ещё ярче.
Какая женщина, боже мой. Какая, мать её, женщина!
— А ты хоть знаешь, что значит трахать? — Никита быстро расстегнул джинсы, вытащил наружу уже стоящий член. — Вот этого красавца я в тебя запихну. Тебе это очень понравится. Но сначала ты его в ротик возьмёшь, да, девочка? Хорошенько оближешь, чтобы он стал совсем мокрый, чтобы тебе в первый раз не было больно. Окей?
Виоллета пошатнулась, будто пьяная. Глядя на пах Никиты завороженным взглядом, она приблизилась к нему вплотную и без команды опустилась на колени.
Сосала она так, что у Никиты от удовольствия закатывались глаза. Когда яйца поджались от наслаждения, он схватил Виолетту за волосы, оттянул её от своего паха. Между её губами и колом стоящим членом протянулась ниточка слюны, и это тоже выглядело до крайности сексуально. Как и лицо Виолетты — совершенно потерянное, беззащитное в наслаждении, с большими, кажущимися наивными глазами, с приоткрытым блестящим ртом, с румянцем, спустившемся не только на шею, но и на грудь.
Никита заставил её подняться на ноги. Не расстёгивая, потянул юбку наверх, задрал до талии. Виолетта всё это время стояла, беспомощно повесив руки, совершенно не участвуя в своём раздевании, позволяя делать с собой что угодно.