- Я любил Машу, целовал ее тысячу раз. А ты… просто копия!
Он весь пылает. Глазами шарит по кабинету, пытаясь собраться после нашего поцелуя. Я подхожу к столу и упираюсь руками, нависая над доктором.
Игра привела только к одному: теперь и доктор понял, что я - не Мария.
- Ты сказал недостаточно, чтобы я сделала выводы! - заявила ему. - Или ты мне говоришь все, что знаешь о моем муже и о ребенке Маши, или я прямо сейчас звоню Олегу и рассказываю, как ты трогал меня в кабинете. Мой муж очень ревнив!
Константинов вскочил и недовольно скривил рот.
- Идите к черту вы и ваш муж! Вы ничего не докажете, Мария Александровна. Я всего лишь ваш врач. Психотерапевт, к которому ранее вы обращались за помощью. Все. И я вынужден отказать вам в обслуживании по личным причинам.
- Но ты не можешь! - возражаю ему. - Вы были любовниками с Коротковой, и ты понял сейчас, что я другая женщина. Значит, ваша связь была довольно долгой, раз по одному поцелую ты узнал, что перед тобой не Маша! Так где ее ребенок? Олег сказал, что я избавилась от беременности!
Он быстро ретируется.
Уверенно встает напротив, опершись бедрами о рабочий стол. Складывает руки перед собой и с надменной ухмылкой уставляется на меня.
- Я лично виделся с Машей перед родам. Она любила меня и хотела оставить нашего ребенка. Ты просто подделка, девочка. И мне тебя очень жаль. Видимо, когда мудак Левицкий не смог подчинить настоящую Машу, он сделал себе ее куклу!
- Олег пластический хирург, но уже давно не оперирует! - выпаливаю в ответ.
- Ты так уверена в своем муже? Ты даже его не помнишь, сама же сказала! Пошла вон отсюда!
Константинов опустился в свое кресло и с силой потер руками виски, взъерошив волосы небрежно.
Он посмотрел на двери кабинета и полез в ящик рабочего стола. Достал небольшую записную книжку и раскрыл перед собой, перебирая пальцами листочки с какими-то номерами...
- Если бы ты ее любил, то помог бы разобраться кто я такая! Значит, Маша не настолько тебе дорога. Трус! - выплевываю ему в ответ и ухожу, хлопая дверью.
Я кричала довольно громко и вела себя так, как ранее не вела за эти два года беспамятства. Бездушный тон врача меня вразумил. Во мне проснулась буря, настоящий характер, а не та забитая покорность, о которой мне всегда твердил Олег.
Может быть Маша такая, но не я!