Офицеры фрегата попросили разрешение у Шахова поставить в гавани памятный знак в честь Лаперуза, который побывал в Петропавловске, а затем трагически погиб во время последующего плавания.
Шахов сделал жест: взял у французов чертежи памятного знака и заявил, что поставит его сам и за свой счёт. Успокоенные гости, пробыв в Петропавловске семнадцать дней, отправились дальше, а Шахов тут же благополучно забыл об обещании, данном французам, поскольку тратить свои деньги на памятник иностранцу он и не собирался.
Соврал, чтобы хорошо выглядеть перед французскими моряками. Зачем? Наверное, и сам не знал. Рассчитывал, что никто проверять выполнение обещания не станет.
Но сменивший Шахова капитан 2 ранга Николай Васильевич Страннолюбский, узнав об этой истории, подал рапорт по команде, предлагая выполнить обещание, данное французским офицерам.
Дело дошло до царя. Николай I разрешил установить памятный знак по французским чертежам, а деньги взыскать с Шахова. Знак изготовили из дерева, обив его листовым железом. Сделали всё так, как просили французы. А истраченные на это благое дело 192 рубля морское министерство взыскало с Шахова.
Ох, что-то мысли мои убежали, а между тем, пираты сидели передо мной на траве и надо было выяснить, что же произошло с кораблем и где остальные искатели легкой наживы.
-Что замолчал, Зосим, я слушаю, что же случилось дальше.
-А что дальше. Борис нас собрал в трюме, как из Петропавловской гавани вышли, да и предложил - корабль захватить, купца за борт, и жить свободно. Корабли встречные грабить, товары продавать, а как разбогатеем, то идти в Америку и там уж хоть лавку открывай, хоть фабрику. Обчество одобрило, да только те, кто из команды остался против были и побёгли купцу докладать. Пришлось биться. Троих потеряли. Но корабль стал наш. Два года жили - как сыр в масле катались, корабли грабили, да так хитро - прикидывались потерпевшими бедствие, несколько мужиков на палубу разлягутся умирающими, а мы потом как из трюма повыскакиваем и давай крошить всех в подряд! А все главарь наш, Вискарь придумывал, ох и умный же человек...И все бы хорошо, да шторм, будь он не ладен. Корабль тонуть стал. Борис и еще десять человек в большую шлюпку сели, а остальные в две малые. Уж где они теперь, живы, аль нет, того не ведаю. А нас вот на этот остров вынесло...