Мы хохочем вместе с ним, а затем я встаю с кресла и, приблизившись к нему, крепко обнимаю его.
— Спасибо тебе.
— За что, дочка?
— За то, что ты есть, — вполголоса говорю я, и, поцеловав его в щеку, выпрямляюсь. — Пойду проверю, как просохли мои эскизы, а завтра я позвоню Дюбуа и соглашусь на его предложение.
— Правильное решение, — одобрительно кивает отец. — Иди, дорогая.
Помахав ему напоследок, я выхожу в коридор и направляюсь в свою мастерскую уже в более приподнятом настроении.
10. Глава 9
Спустя пять дней
Холодными, словно лед, пальцами я прикасаюсь к атласной ткани платья-футляра и, сжимая застёжку в области рёбер, медленно поднимаю её вверх, превращаясь в идеальную фарфоровую куклу. Светские приёмы и благотворительные вечера всегда были неотъемлемой частью жизни для нашей семьи, и подготовка к ним, с выбором наряда, туфель и блюд на столе, обычно доставляла радость. Сейчас же, все эти хлопоты меня только настораживают, вызывают неприятные ощущения в теле и мысленно возвращают на закрытую вечеринку.
Бросив усталый взгляд на лежащую на кровати чёрную матовую коробку с выгравированным золотистыми буквами логотипом «Louis Vuitton», я медленно приближаюсь к ней и снимаю крышку, заглядывая внутрь. Стянув поочерёдно брендированные чехлы с туфель, я аккуратно ставлю их на мраморный пол и надеваю их. Ещё раз поворачиваюсь к своему отражению в зеркале и скольжу ладонями по талии, разглаживая малейшие складки на платье длиной до середины икры.
Навязчивые воспоминания вновь мелькают перед глазами. Вижу себя, стоящую перед зеркалом, одетую в короткий полупрозрачный пеньюар, а моё лицо наполовину скрыто под маской. Я замечаю, как в комнате тускнеет свет, а затем становится совсем темно. Настолько, что чернота в пространстве поглощает меня с головой, и я не могу ничего разглядеть вокруг. Затылок покрывается мурашками, когда кожу обдает горячий воздух. Тут кто-то есть? Я не успеваю сделать и шага, как чья-то сильная рука обвивает меня за талию сзади и крепко сдавливает рёбра. Внезапный стук в дверь вырывает меня из нахлынувших кошмаров, и я резко перевожу своё внимание на округлую ручку двери из жёлтого золота, которая начинает медленно проворачиваться.
— Эванджелина? — с тревогой в голосе окликает меня мама из коридора, а затем заглядывает ко мне.