В противном случае… Что ж… Эти планы также не раскрывались до
согласия Эндрю, но он примерно предполагал к чему это может
привести. Очередной войне, под лозунгом восстановления
справедливости на континенте, а по-факту — очередной показательной
кратковременной бойне для того, чтобы… А вот тут сам Эндрю не
понимал, для чего это нужно.
— В вашем предложении, господин Брейлих меня тревожит… — Эндрю с
усмешкой посмотрел на министра. — Примерно всё. Я не понимаю для
чего вам это нужно. Ведь по факту, мы здесь и собрались для того,
чтобы обменяться опытом. Неужели вы думаете, что русские скроют
правду?
— Я уверен в этом на сто процентов, — кивнул Брейлих. — И мой
коллега с этим полностью согласен.
Китаец всё также молча кивнул, подтверждая слова австрийца.
— При всем уважении, господа, я в это не верю, но на минутку
предположим, что это так, — прищурившись, Эндрю посмотрел на
Брейлиха. — У всех у нас есть тайны, и русские вправе держать даже
такие знания при себе. Да, это максимально неприятно и подло, но
это их право. А вот то, что предлагаете вы — вообще ни в какие
рамки не лезет. Чем это отличается от гипотетического вранья
русских? Какой в этом смысл? Какую пользу это принесет миру и
человечеству?
— Господин Эндрю, — с поклоном вступил в разговор китаец, по
своему обычаю обращаясь по имени, а не по фамилии. — Вы задаете
правильные вопросы, вот только у нас нет на них полных ответов.
Прямо сейчас нет. Пока мы не понимаем, на чьей вы стороне и, уж
извините, но мы продолжим только в случае вашего согласия.
— На чьей я стороне? — усмехнулся Эндрю. — Это простой вопрос и
я вам отвечу. Я на стороне своего государства и своего народа. А в
более глобальном смысле — на стороне всего человечества. Мы все
воюем с тварями аномалии, а враждовать друг с другом — означает
ослаблять наши силы.
— Господин Адамс, — уже немного раздраженно вмешался в разговор
Брейлих. — Мы сейчас говорим о политическом решении, которое
позволит в перспективе защитить это самое человечество. У нас нет
намерения развязать войну, совсем наоборот! Этим ультиматумом мы
хотим показать наше единство и заставить российского Императора
поделиться своими знаниями. Три наших государства, если они
выступят единым фронтом, уверен, смогут убедить Императора
действовать разумно.