Буквально пара ударов, заряженных
грязным эфиром, обездвижила противника. В этот момент он будто
потерял волю к сопротивлению, обмяк и расслабился в кресле. Хорошо
ещё, что не расплылся вонючей лужей, как его коллега на моей
складской площадке недавно.
— Почти закончил, — напряжённо
произнёс Бетюжин. — Этого тоже взял.
— Понял, — коротко ответил я. —
Вычисти его и отправь спать до конца рейда. Потом с ним разберёмся
или спросим у маркиза в чём причина нападения.
Закрыв шкатулку, вернул её в руки
маркизу и сам опустился на прежнее место. Юрист неспешно надел на
шею блокирующий амулет и уставился в окно. Прошла всего пара минут,
и всё будто вернулось на круги своя. Брейлих, продолжая движение,
открыл шкатулку, и я без колебаний направил в сторону артефакта
руку с зажатой в ней пряжкой.
Ментальный паразит, обрадовавшись
такому мощному угощению едва не взревел от восторга. Монстр
вцепился в драгоценный камень, будто сотканный из чистой энергии
Ментала, и высосал его досуха всего за пару вдохов.
— Какая досада! — с некоторым
неудовольствием произнёс я. — Простите, господин Брейлих, не знаю,
что вы хотели мне показать. Я очень неприязненно отношусь к
незнакомым артефактам. Род Разумовских может компенсировать вам
утрату, если вы опишете её свойства.
— Не стоит… — потрясённо глядя на
полностью прозрачный камень, ставший похожим на кусок стекла, с
трудом ответил маркиз. — Просто безделушка. Хотел сделать вам
подарок, Ярослав Константинович. Но теперь в этом нет смысла. Может
быть, подберу что-то поинтереснее в другой раз.
— Может быть, — улыбнулся я и кивнул
на лежащего на своём сиденье мужчину. — Мне кажется, одному из
ваших спутников стало плохо.
Посол немедленно посмотрел на
потерявшего сознание мага крови и недовольно нахмурился. Одного
этого хватило, чтобы двое других подчинённых бросились приводить
его в порядок. Но, к сожалению, ничего у австрийцев не вышло.
— Сильное магическое истощение, —
сообщил один из медиков делегации. — Выспится и всё будет в
порядке.
После этого маркиз оставил попытки
что-то у меня выведать и до самого момента, пока мы не пересекли
границу аномальной зоны, просто молчал. Я иногда ловил на себе его
напряжённые взгляды, но сам не торопился заводить беседу,
переваривая полученную информацию.
Как минимум, нужно было сообщить обо
всём в жандармерию. А лучше — самому Императору или его слуге,
потому что планы у австрийцев были самые что ни на есть
воинственные.