Вот и главе гильдии Квежеку Ливьеру, являющемуся лидером Охотников на протяжении сорока лет, пришлось сделать нелегкий выбор. И теперь он в нетерпении метался из угла в угол в одной из камер темницы, ожидая прибытия важного пленника.
Одна высокопоставленная особа заплатила баснословные деньги за то, чтобы они поймали самого Зверя - Альфу клана Черных волков, Эйнара Беспощадного. Да, между Охотниками и оборотнями издревле существовала негласная вражда, и в другом случае Квежек без раздумий взялся бы за заказ. Но связываться со Зверем не хотел никто, слишком уж кровожадными были слухи о том, как он расправлялся с врагами.
Только вот нашелся тот, кто все же рискнул пойти против альфы Черных волков.
Квежек не знал подробностей, что именно не поделили эти двое. Сверху, от самого короля ему пришел приказ изловить и доставить Эйнара сюда. А дальше за работу возьмется мастер пыточных дел. Выведает нужную информацию, а после отдаст оборотня работорговцам, которые увезут того за океан.
Конечно, проще было бы убить его, но потерявшая вожака стая тут же нагрянет в гильдию, ведомая местью. А так, пусть попробуют, найдут, ведь жители иного континента весьма враждебный и нелюдимый народ.
***
Телепорт сработал, как надо, и вместо вздымающихся вокруг холмов нас окружили толстые стены темницы, что пряталась в подземельях под зданием гильдии Охотников. Камера размером пять шагов в поперечнике была освещена лишь падающим из коридора сквозь зарешеченное окошко светом, но лик луны, проникающий сквозь второе окно под потолком, достаточно рассеивал темноту, чтобы было видно даже наросты мха в углу. В камере было влажно и сыро, но относительно чисто, и из всей обстановки была лишь грубо сколоченная деревянная лежанка, застеленная соломой, лохань для нечистот, и тянущиеся от стены кандалы на толстых длинных цепях, что в полутьме мерцали призрачным синим цветом.
Ливьер был уже здесь, ожидая наготове, и стоило нам появиться, довольно быстро разобрался в ситуации. Схватив оковы, он бросился к оборотню, позволив себе лишь один удивленный взгляд.
Я его понимала, картина открывалась любопытная. Сидящий на мне оборотень в человеческом обличье, да еще и с голым торсом, и та, что должна была поймать его, распластавшаяся под ним. Что Квежек подумал, я знать не хотела. Решил, небось, что ловила волка на живца, то бишь на себя.