— И что он будет делать? Стой… — Трошкин засеменил к начавшей
одеваться девушке. — А не решила ли ты, что он тебе больше
подходит?
Марго рассмеялась.
— Трошкин, Игорёк, ревность — это пережиток буржуазного строя!
Да и мне хватает твоих двух-трёх минуток, — сказала Марго и весело
рассмеялась вновь.
Было видно, что Трошкину это не по душе. Ему, как и любому
мужчине, не нравилось, когда женщина указывает на недостатки их
интимной жизни.
Однако для Маргариты Александровны Булкиной, девушки,
переехавшей в Ленинград из Опочки, бывшей из бедной семьи, но
рождённой истинной красавицей, в принципе, было безразлично,
сколько там минут ей нужно потерпеть близость Трошкина. Важнее было
то, что она уже получила комнату в коммунальной квартире, а в
перспективе получить отдельную жилплощадь с парнем, которому прочат
большое будущее в партийной карьере.
Булкина готова была сделать всё, лишь бы не вернуться в нищету,
из которой, как она считала, уже выбралась. Трошкин был из хорошей
семьи, имел деньги, красиво жил и красиво ухаживал за своей
невестой. Были, конечно, ограничения — Первому секретарю следовало
всегда выглядеть образцово. Но это — мелочи. Поехать в кафе
подальше от района — и там его уже не узнают, скорее всего. Можно и
чуть больше выпить, чем Игорь и пользовался.
Телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть. Грудь Марго
вздрогнула, а то место, на котором она обычно сидела, съехало со
стола, и девушка чуть упала. Правда сделала это так грациозно, что
хоть картину пиши под названием «падшая женщина».
В отличие от всего остального, телефон был со стола убран
аккуратно, поставлен на подоконник. Страсть — страстью, а ценное
имущество портить не стоит.
— Ты подойдёшь к телефону или мне? — спросила Марго, несмотря на
своё падение, опомнившись первой.
— Да-да, конечно, — сказал Игорь Владимирович, вновь натянул
сползающие трусы к груди и взял трубку. — Первый секретарь райкома
у аппарата!
— Когда я звоню, Игорь Владимирович, телефон нужно брать
немедля! — начал разговор с упрёка голос товарища Аристова.
— Товарищ Аристов, я весь во внимании, прошу простить меня! —
деловым тоном произнёс Трошкин, снова поправляя трусы.
— Вот и внимай! Газеты читаешь? — строго спросил Аристов.
— Конечно!
— Почему допустил? Или не понимаешь, что не твоё имя сейчас
впереди, а какого-то Чубайсова? При таком раскладе и твои родители
могут не помочь, — отчитывал комсомольца Первый секретарь
Ленинградского горкома КПСС Аристов Борис Иванович. — Что ты за
работник, что твои подчиненные в газете, а ты так… никак.