— Я должна тебе сказать, что у меня есть комсомольское задание.
Мне поручили присматривать за тобой внимательно и докладывать обо
всём, что ты делаешь, как ты дышишь…
— Как хожу в туалет, — продолжил я за Настю.
— Даже это. Товарищ Трошкин вне себя от горя. Будь осторожен. Он
явно попробует сделать тебе какую-то пакость. Он нехороший человек.
Я даже побаивалась его, пока не стала общаться со Степаном, —
призналась комсомолка, вновь потупив глаза.
Наверняка, что-то произошло между Трошкиным и Настей. Не
удивлюсь, если на каком-нибудь корпоративе комсомола этот товарищ
чего-то добился от нашей комсомолки. Ну да ладно, я не полиция
нравов.
— Анатолий Аркадьевич, достаточно вам говорить о комсомольских
делах… Если вы о них разговариваете, — в кабинет, чуть ли не с
ноги, вошла Марьям Ашотовна и явно язвила. — Через пять минут в
кабинете директора.
Сказав это, завуч развернулась, хмыкнула, намекая, что явно не
комсомольскими делами мы здесь с Настей занимаемся, и направилась к
выходу.
— Пятнадцать минут, — сказал я ей вслед.
Послышалось ещё одно хмыканье, но женщина ушла. Ведёт себя, как
будто мы с ней переспали, а теперь она меня застукала с молодой
девицей. Хотя тут ревность ещё и заплетается, не обязательно
межполового свойства. Завуч явно считала себя своего рода
локомотивом училища. А тут я и завертелось…
Естественно, в училище зачитывали газеты до дыр, где было
написано, какая наша бурса — самая бурса из всех. Может, я и понял
бы Марьям Ашотовну, которая с момента основания училища, с 1959
года, работает здесь. И, надо признать, работает неплохо. Важно,
что вовсе работает, в отличие от многих. А тут появляюсь я…
— Знойная женщина Кавказа! — прокомментировал я поведение
завуча, когда Ашотовна вышла.
— А она, как и многие, считает, что ты используешь училище в
своих целях. Что ещё до нового учебного года можешь уйти от нас, —
озвучила мне училищные сплетни Настя.
Я не стал это комментировать, потому что, по сути, так оно и
было. Между тем, если нужно идти к директору, то не стоит лишний
раз его раздражать, ну или дразнить завуча и дёргать её за
ярко-красное платье, служащее как маяк для кораблей. Только
наоборот. Оно давно видно издалека, но работники училища не идут на
этот свет, а стараются держаться подальше. Марьям Ашотовна каждого
второго встречного в училище, кто праздно шатается, обязательно
найдёт, чем загрузить.