–
Да вот, ваше высокоблагородие, – поворачивается ко мне санитар. –
Ружье не отдает. Это ж лазарет, а не передовая.
Смотрю на раненого. Совсем еще юный казачок. Насупил брови и
поджал губы, выражение лица упрямое.
– В
чем дело, казак?
–
Хорошее ружье, – бормочет тот. – Трофей. Германец из него коня подо
мной убил и меня поранил. Чуть успел зарубить. Не отдам!
Мое.
–
Можно глянуть?
Казак мгновение колеблется, а затем откидывает одеяло. Рядом
с ним на сене вытянулся массивный ручной пулемет со сложенными
сошками. Ни фига себе! Он бы еще пушку притащил! Что за пулемет?
Мадсен? Точно! Только у него такая сплюснутая с боков ствольная
коробка с зарядной ручкой справа. Мой друг Жора отставной полковник
и любитель стреляющего железа очень хотел заиметь такой в свою
коллекцию. На мои подначки отвечал:
–
Чтоб ты понимал, Игорек! Это первый в мире серийный ручной пулемет,
до сих пор на вооружении стоит[4].
Надежный, как «Максим». А стреляет как! Послушай! – Жора включал
компьютер и запускал ролик. – Это же песня! Прямо рокочет…
–
Как зовут тебя, казак?
–
Ефим.
– Я
военный врач, коллежский советник Довнар-Подляский. Это как
полковник у казаков. Обещаю, что никто не присвоит твой трофей. Но
с оружием в медсанбат нельзя. Давай сделаем так. Сейчас санитар
отнесет пулемет ко мне в землянку. Он будет там, пока тебя не
навестит кто-нибудь из друзей. Ведь навестят?
–
Не сумлевайтесь, ваше высокоблагородие! Браты не кинут. Сдадут
германские пушки и заедут.
–
Вот им и отдам. Тебе еще в госпитале лечиться, а там точно заберут.
Договорились?
–
Не обмани, ваше высокоблагородие!
–
Гадом буду!
Казак улыбается. Воспользовавшись моментом, Никифоров
забирает пулемет.
–
Тяжелый, зараза! – кряхтит.
А
ты думал! Это не «калашников».
–
Вот еще, – казак вытаскивает из сена подсумки с магазинами. Нет,
точно на войну собрался! Никифоров, недовольно бурча, забирает и
подсумки, затем тащит все в мою землянку. Склоняюсь над раненым.
Что тут у нас? Сквозная рана бедра, но крупные сосуды, похоже, не
задеты – на повязке небольшое кровавое пятно, которое уже подсохло.
Еще бок… Похоже по касательной задело.
–
Повезло тебе, Ефим! Раны не тяжелые. Через пару недель вернешься в
сотню.