– Ох, непременно, Сергей Петрович.
Они обмениваются загадочными взглядами.
– Что такое? Что случилось?
– Всё хорошо, солнышко, просто скоро у нашей Юлечки будет братик.
– Или сестрёнка, – улыбается доктор.
Олли страдал. Страдал от мук творчества, которое изливалось из его зудящей души потоками вязкой и мутной жижи. Он запечатлевал эти потоки на холщовых полотнах масляными красками – чёрными и жёлтыми, в геометрических линиях, напоминавших подшипники и шестерёнки; на металлических стенах, повторяя радужные разводы оксидной плёнки; на потрескавшемся асфальте – красным и синим мелом.
Олли выплёскивал свои терзания на бумагу. Простую серую из вторсырья. Белая стоила слишком дорого для простого механика и к тому же была в нынешние времена в большом дефиците.
Олли не доверял машинам – компьютерам, лэптопам, планшетам – с синими безжизненными экранами или даже тёплыми ламповыми, и этим мигающим чёрточкам, которые дразнили его, прыгали и смеялись, когда он пытался создать очередной символ своими негнущимися пальцами.
Зато Олли подружился с машинкой. Раритетной и пожелтевшей от времени, с печатной лентой, от которой везде оставалась сиреневая пыльца, и которую давно нужно было смазать, но Олли нравились тугие клавиши, скрипучая каретка и покрытый ржой рычаг интервала.
"Олли!"
От грозного крика рука Олли дёрнулась, пропечатав на бумаге лишнюю букву.
– Отец! Я создал новое стихотворение, послушай!
Олли вырвал листок из зажима печатной машинки и устремился к вошедшему в мастерскую человеку.
– Почему электромобиль мистера Андерсона до сих пор не готов? – строго спросил мужчина, игнорируя восторг, с которым смотрел на него снизу вверх Олли. – У тебя было простое задание, всего-то лишь поменять предохранители и зарядить батареи, а ты опять мараешь бумагу! Я не для того потратил на тебя целое состояние, чтобы ты мне тут… Что?! – глаза человека округлились, отчего его лицо сразу же стало походить на совиное. – Что это, Олли?! – ткнул он пальцем в угол заваленной железяками мастерской, где в кадке из разноцветных резиновых шин колыхались кудрявые ветви молодого деревца.
– Я подумал, немного зелени оживит…
– Что?! Ты подумал? ТЫ… ПОДУМАЛ? Ты нужен не для того, чтобы думать, Олли! Ты нужен для того, чтобы делать! Делать, Олли! Ты понимаешь это?!