Лицо Алины озарила легкая спокойная улыбка:
– Что же, раз никто не терялся, и мама оказалась хорошей, то оставляю вас здесь наедине. А то я только к утру домой попаду. Костик мой уже, явно, там чай мне сделал… Ладно, соседка, побегу. Не смею больше оттягивать вам такой нужный разговор. Пока, Рая! Дима, пока…
– Счастливо тебе, – коротко бросила Раиса, изобразив на лице вежливую улыбку.
Быстро отворив дверь, Алина пулей юркнула в подъезд. Поднялась на лифте на свой четвертый этаж, где столкнулась со своим мужем на площадке, стоявшем на стремянке под цоколем погасшей лампочки и держа в руке мобильный телефон с зажженным в нем фонариком, направляя узкий поток света на стену.
– Костя, любимый, ты так еще молод, чтобы оставлять меня вдовой, – намеренно плаксиво-умоляющим голосом произнесла женщина. – Остановись, я все пойму! Я больше никогда тебя не заставлю ставить греть чайник. Полностью осознаю свою вину! Пойдем же домой!..
– Ха-ха!.. Смешно!.. – мужчина прислонился спиной к прохладным ступеням стремянки. – Вот лампочка перегорела, решил заменить. А я посмотрю, после лужи тебя прямо и тянет на какие-нибудь острые ощущения.
– О да, организм прямо требует адреналина!.. Не неси чушь, дорогой.
– Кстати, там, наверное, вода в чайнике уже закипела, сними его…
– Хорошо, – проговорила Алина и оставила мужа одного на площадке.
Вкрутив новую лампочку, а перегоревшую поместив в картонный футляр, Костя щелкнул выключателем. Яркая вспышка белого света озарила этаж, согнав всю наплывшую тьму вниз и вверх по лестнице, запрятав в закуток у мусоропровода.
Мужчина уже сложил стремянку, как обратил внимание на стену, на то место, что было выше цоколя с только что вкрученной лампочкой и почти у самого желто-белого потолка. Небольшое непроницаемое для света углубление и идущая от него по потолку тонкая, петляющая трещина, делящая потолок над входом в лифт, внушали различные мысли об их происхождении.
– С чего это вдруг мы начинаем сыпаться? – вслух пробормотал Костя, подхватывая стремянку подмышку. – Надо в понедельник в домоуправление позвонить, пусть шпаклюют или штукатурят здесь…
И с этими мыслями исчез в своей квартире. Тихо с коротким щелчком захлопнулась дверь, после чего послышался скрежет поворачиваемого дважды замка. Площадка опустела, примерив заново на себя густое безмолвие.