Он не успел закончить, ведь моё терпение подошло к концу и я
начал действовать.
Мое движение не было быстрым, но зато оно было очень точным. Я
не стал суетиться, а просто напросто шагнул ему навстречу, прямо в
зону удара ножа в его руке.
Моя левая рука неуловимо взметнулась вверх, блокируя его
запястье своей траекторией, а предплечье легло точно под его,
сбивая направление движения клинка в сторону от себя. Одновременно
с этим моя правая рука, сжатая в кулак, описала короткую, но весьма
сокрушительную дугу, которая завершилась ровнёхонько в солнечном
сплетении Шрама.
Воздух с хрипом вырвался из легких бандита, а его глаза, полные
непонимания и животного ужаса, увеличились настолько, что казалось
— ещё немного, и они выпадут из орбит. В следующий миг он согнулся
пополам и начал падать на грязную мостовую. Я по понятным причинам
поддерживать его не стал. Пусть падает.
Пока предводитель этих бандитов наслаждался непередаваемым
букетом ощущений, я уже повернулся в сторону прыщавого. Тот
испуганно замер, но тем не менее постарался направить на меня
предательски дрожащий в руке нож.
В его глазах легко читалась первобытная паника. Я прямо видел,
как он лихорадочно размышляет: атаковать или всё-таки бежать?
Времени рассусоливать у меня не было, поэтому выбор сделал за него
я. Два быстрых, стелющихся по земле шага — и мой локоть со всей
набранной инерцией тела врезался ему в висок.
Убивать я его не хотел, поэтому в последний момент немного
придержал свой удар, но даже так его силы хватило, чтобы мой
оппонент рухнул как подкошенный.
Третий участник этой весёлой банды в настоящий момент активно
пятился назад, глядя на меня с таким испугом во взгляде, будто я
являлся худшим воплощением его кошмаров.
Как только я сделал первый шаг в его сторону, то моих ушей тут
же коснулся печальный звон ножа, выпавшего из его рук, а в
следующий миг он поднял в защитном жесте руки и залепетал,
спотыкаясь о мусор:
— Н-не трожь меня! Я уйду! Уйду!
Никогда не любил таких мерзких существ, которые чуть что — сразу
начинают ныть и прогибаться под сильного. Пачкать руки о такую
падаль мне совсем не хотелось, поэтому я не стал его преследовать.
Вместо этого просто посмотрел на него холодным, безразличным
взглядом, каким смотрел когда-то на докладывающих слуг. Взглядом,
который говорил яснее любых слов: «Только дай мне повод…».