Но весь восторг померк, стоило взглянуть в зеркало.
Как бы муж не сбежал обратно в столицу, увидев разукрашенную мордашку жены. А может, и к лучшему.
Вчера Елизавета весь мозг сломала, пытаясь запомнить хитромудрые переплетения родословной фон Латтимер.
Род был о-о-очень древним. Неудивительно, что супруг взял фамилию жены, отказавшись от собственной, чтобы повысить свой титул.
Этот факт прямо-таки кричал о том, что брак договорной, а чувствами тут и не пахнет.
- Как будто собственной внешности мало, - пробормотала, вглядываясь в раскрасневшееся и слегка опухшее лицо.
- Что, простите? – пискнула служанка.
Совсем молоденькая, она походила на олененка – большеглазая, тонкорукая. И до ужаса пугливая.
Что немудрено с такой хозяйкой-истеричкой. И Елизавета снова вздохнула.
- Как тебя зовут, спрашиваю.
- Д-динария... То есть Дина, госпожа, - прошептала бедняжка, не иначе как готовясь упасть в обморок.
- Утяни туже пояс, Дина. И можешь быть свободна.
Олененок перевела дух и, пробормотав «да, госпожа», очень ловко застегнула крючки, а потом исчезла, будто тень.
Молчаливый Бернард удостоил служанку долгого взгляда и вновь отвернулся к окну, делая вид, что любуется ясным небом и окрестными пейзажами. Он никак не комментировал изменения внешности госпожи, но, увидев утром, глянул с такой брезгливостью, что Елизавета запустила в него подушкой.
Не хотела, честно!
Но рука сама махнула. Да еще с такой злостью... От яркости желания причинить боль Елизавета даже испугалась – не ее это чувства! А Бернард просто перетек в сторону. Кажется, подобный выпад мужчину совсем не удивил.
- И вам доброе утро, госпожа, - оскалился, демонстрируя гипертрофированные клыки.
И, пока Елизавета отчаянно соображала, как бы ей извиниться, заявил:
- Позову слуг.
А потом скрылся, оставив ее в тягостных размышлениях по поводу внезапной вспышки гнева. Но долго предаваться унынию Елизавете не пришлось – комната живо наполнилась слугами.
Даже лекарь с монахом явились. Оказывается, они были братьями. Что не мешало им яростно спорить по любому мало-мальски удобному поводу.
Вот и при виде свеженьких прыщей один предложил умывание святой водой и семь дней поста, а второй мази и прогулку на свежем воздухе, ведь «солнце есть сила небесная и целебная», на что преподобный Луи возразил о благости Владыки, пропитавшей солнечные лучи.