– Дайте угадаю, вам снилась Великая война и десант марсиан? – догадался Кутшеба.
Грабинский кивнул, не отрываясь от бутылки. Зато Яшек забросал его подробностями из своего сна, которые не слишком отличались от того, что снилось самому Кутшебе и, наверное, большинству людей на борту.
– Что это значит, господин? – простонал, наконец, Яшек. – Какие призраки к нам подобрались?
– Ко мне не могут подобраться призраки, парень. Так что не бойся. Это никакой не демон.
– Тогда что все это значит, господин?
– Это значит, – чавкая от удовольствия, ответил ему Грабинский, – что на борту «Ягелло» есть чародей. И эта зараза пихает нам в сны такую пропаганду.
– И что делать?
– Завтра Новаковский, очевидно, скажет нам, что Мочка сможет нас защитить, – зевнул Кутшеба. – А сегодня? Либо нам придется провести несколько бессонных часов, либо видеть один и тот же сон по кругу.
– А еще можно напиться, – Грабинский подсунул Кутшебе очередную бутылку, добытую из-под кровати. – Человек не видит снов, когда порядочно напьется.
Кутшеба отказался. Яшек же вырвал у него бутылку и присосался к ней. Он опустошил ее чуть ли не до половины и через несколько минут уже захрапел на своей койке.
– Завидую я ему, он может так простодушно спать, – улыбнулся Грабинский, глядя на парня. – А не сильно-то он испугался чародея на другом дирижабле. А ведь это серьезная вещь. Чародеи гребут большие бабки, не всякий их наймет. Как думаешь, Мирек, наш босс все тебе рассказал про это дело?
– Он в основном вспоминает, как хорошо ему было летать в космосе и завоевывать другие расы, которые оказались не настолько глупы, чтобы сопротивляться. Думаю, если он украл дирижабль у настроенных против марсиан радикалов, то они таки могли на него разозлиться.
– А ты не задумываешься время от времени… может, они правы?
– Человечестволюбцы? Нет, я никогда об этом не задумывался. Не путай меня с теми, кто лучше и умнее. У меня тут своя работа, только и всего. Мир – это то, что происходит вокруг.
– Когда-то ты отомстишь, Мирек. И тогда мир вокруг тебя обретет значение.
– Может. А может, после всего я просто умру? Знаешь, я всякого начитался и наслушался о мести. Я читал о вражде и вендетте, дошел до албанского селянина, который рассказал мне о «Кануне Леки Дукаджини» [1]… Месть – это печальная история. Всегда один и тот же конец.