Но Белланже и его спутников это совершенно не смутило, он окинул быстрым презрительным взглядом бедно одетых, притихших людей и отвернулся к стойке.
А зря он был так невнимателен, здесь находились не только местные крестьяне, подённые рабочие и ремесленники, из тех забитых людей, которые еще не включились в общественную жизнь, но и члены местного революционного клуба, за дальними столиками сидела компания местных якобинцев, они внимательно наблюдали за незваными посетителями. Норбер и его товарищи уже чувствовали своё возросшее влияние, на их головах гордо красовались красные колпаки с национальными кокардами…
Молчание прервал резкий голос Жака Армана:
– Дядюшка Жером!..
– Что тебе, Жак? Еще вина?
– Нет, я не о том, у тебя скромное, но приличное заведение!, – он медленно поднялся из-за стола, – ты допустил досадный промах!
– Что же не так, Жак, – трактирщик почувствовал себя между молотом и наковальней, с одной стороны важные господа, с другой – представители революционной общественности – якобинцы, было видно, что люди настроены жёстко и решительно, ведь по их виду заметно, аристократы здесь также уместны, как скорпионы в тарелке с супом.
Лишь одно грубое замечание с той или иной стороны и взрыв ненависти неминуем. Ну и как ему при этом уберечь заведение от погрома?
– ..Господа.. граждане..!, – он чувствовал себя также уютно, как грешник на сковородке, – ради Бога!»
– Это что? Жером, что это?!, – Арман резко вскинул руку, указывая прямо на маркиза, – в следующий раз обязательно повесь над дверью табличку: «Только для санкюлотов, только для народа!»
Кроме ненавистного врага он не видел более ничего ..сейчас его звездный час, о чём несколько лет назад можно было только мечтать.
Услышав эту фразу, сидевший рядом Куаньяр вдруг передумал останавливать его. Норбер расслабился, пусть проклятый аристократ услышит в свой адрес всё то, что выслушал он сам в его гостеприимном доме…пусть впервые в жизни услышит такое в свой адрес..
– Кто тявкает?! Какая собака подает здесь голос?!, – де Белланже резко развернулся к залу.
– Остановитесь, прошу вас!, – де Бресси резко повернулся к Белланже, но его не слушали обе стороны.
– С тобой разговаривает, а точнее оказывает тебе честь, член патриотического общества Санлиса, Жак Арман! – если можно было бы убивать взглядом, маркиз и его спутники были бы уже мертвы.