Вскоре принесли первые закуски: брускетта с семгой и авокадо, позднее – какой-то неизвестный суп буйабес, который ужасал и одновременно восхищал. В данную минуту меня, привыкшую к критике, больше волновал вопрос, как правильно его есть, а не то, что на протяжении всего этого времени разговор за столом ни на секунду не останавливался. Члены семьи, ничуть не таясь, обсуждали мой вид, мою родословную, пребывая в шоке от решения главы семьи.
– Я не подписывался защищать сирых и убогих! – гневно воскликнул старший сын – Марк.
А средний брат имел наглость сказать нечто подобное:
– Отлично, отец, мне как раз нужна личная служанка!
По всей видимости, Лев Леонидович относился к разряду тех мужчин, которые приняв решение, никогда не останавливались и всегда достигали поставленной цели.
Он уже все для себя расписал.
А я что?
Я была действительно рада.
После несколько лет, проведенных в детдоме, мне показалось, что я попала в настоящую сказку. Мою любимую сказку про золушку, которая нашла свое счастье…
Я просто искренне улыбалась, восхищаясь всем, начиная с фантастически красивых блюд и заканчивая резными оконными рамами напротив изысканно сервированного стола.
К концу обеда гневные комментарии поутихли, темы разговоров сменились. Позднее я поднялась из-за стола с определенными намерениями.
– Хотела в сорти… – но вспомнив, что находилась в изысканном обществе, поправилась. – Пардон, имею ввиду, хотела бы сходить в уборную.
Самый младший обаятельный сын почему-то неприлично загоготал, однако, как только отец смерил его суровым взглядом, затих. И что самое удивительное, в ту же секунду из-за стола вместе со мной поднялся Роман – тот, что весь в наколках.
– Отведу нашу гостью, вдруг заблудится! – поведал он.
Своей неуместной любезностью парень ввел меня во временный ступор, чем он и воспользовался, галантно показав рукой, куда следовало пройти. Хотя, перед обедом я уже была в уборной и знала расположение комнаты.
Несколько поворотов по коридору и мы уже на месте.
– Прошу! – с легкой улыбкой, вежливо открыв передо мной дверь, предложил он.
Без единого слова я абсолютно молча прошла внутрь, да вот только тут же позади раздался грохот. И когда я развернулась, увидела, что дверь закрыта, а ее своей мощной фигурой перекрыл этот наглец.
Его жуткий оскал на лице и вмиг утраченные манеры подсказали, что вежливость и добродушие были лишь показными.