Так знакомы эти плачущие нотки!
Только вчера их слышал и еле успокоил. И вот опять!
Убил бы этого пьяного кондома! Вырвал
бы ему яйца и затолкал по локоть в грязную пасть! Опять вспомнился
вчерашний профессор. Нет, не может быть! Это всё совпадение...
– Не плачь, солнышко! Иди сейчас
домой и дождись меня. Не обращай внимания на пьяных дебилов. Я
пробью такси и заставлю извиниться. Люблю и жду вечером вкус...
ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!
Тяжелая фура с правого ряда въехала в
огромную лужу, и целый водопад накрыл мою машину. Моментально
пропала видимость. Впереди, в прозрачной пленке стекающей воды,
мелькнула чья-то фигура.
Мерзко-хрустяще ударило о бампер, и
узкая ладонь шлепнула по лобовому стеклу…
Прокатилось по крыше и сорвалось с
багажника…
Я видел, как человеческое тело попало
под колеса следующей машины, и автоматически нажал на газ. Нога
сама втопила педаль. Сама!
Гадство! Меня не должны остановить! У
меня же скоро родится ребенок!
Такие мысли метались в башке, пока я
топил на гашетку и уходил от неведомой погони. Да, я должен был
развернуться, должен… Должен! Но мелькал в голове образ, что
Людмилу с ребенком выкинут на улицу за неуплату съемной квартиры,
как они будут скитаться, как они умрут…
Я последняя сука! Но я не должен
попасть в тюрьму. Нашим законам насрать на то, что ты невиновен –
для них ты лишь галочка в длинной череде закрытых дел.
Через три квартала я свернул во дворы
и, пропетляв, как испуганный заяц, замер у мусорных баков. Погони
не видно, но это не радовало: у едущей за мной машины мог быть
видеорегистратор.
Только сейчас я поймал себя на мысли,
что ещё держу в руке телефон. Я посмотрел на дворники – в держателе
застрял русый парик.
Я убийца?!
Нет!!
Людочка! Она же на улице! Одиннадцать
дорогих цифр...
В телефоне раздался короткий гудок, и
электронный женский голос произнес, что абонент не отвечает или
временно недоступен.
Людмила!
На повторные вызовы бездушный
оператор твердил одни и те же слова ужасного приговора: «Телефон
абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Как же так…
Я замер в оцепенении. Вокруг –
незнакомый двор, случайные прохожие. В голове азбукой Морзе билась
одинокая мысль: «Люда! Как там Люда? Людочка! Солнышко моё!
Любимая!»
Туда-сюда.
Туда-сюда.
Это движение завораживало. Словно
раскачивался маятник, страшный своей неотвратимостью.