Ролик этот длился всего секунд сорок, но был красиво снят и
насыщен информацией, а благодаря тому, что вставляли его между
передачами несколько раз в день — об этом Ваня, конечно, не знал,
но это не отменяло результат — продажи именно «Лесной» пасты за
каких-то несколько недель выросли буквально на порядок. Люди, не
привыкшие к такого рода влиянию на собственные мозги, оказались
максимально подвержены рекламе и принялись сметать не шибко
популярный ранее продукт с какой-то ошеломительной скоростью.
— Ну да… Знаешь, там юг, Кавказские горы, мандарины, чай. Вино
опять же всякое. Минеральная вода «Боржоми». Тбилиси.
— Ага… — медленно кивнул парень, переваривая новость. — И что?
Ты хочешь согласиться?
— Хорошее предложение… — задумчиво протянул старший Артамонов. —
Мы уже, знаешь ли, не молоды. Это вам, молодым, большой город сил
добавляет, а у нас не так. Хочется спокойствия, квартира опять же.
«Трёшка» нам положена по нормам.
— Я не хочу переезжать, — мысли парня в момент начали
разбегаться, как тараканы из-под тапка. Он был в десятом классе,
через пару месяцев начнутся выпускные экзамены, а потом он в вуз
поступать планировал. Правда, ещё не до конца решил, в какой… Но
это и не так важно: учился парень хорошо, оценки имел одни пятёрки
с четвёрками, в общественной деятельности участвовал, в обществе
«Динамо» — несмотря на армейскую линию отца, что последнего порой
немало обижало — состоял. Короче говоря, был как раз тем человеком,
которому все дороги открыты. Бросать всё и уезжать в какое-то там
Тбилиси? Зачем? Так он примерно и ответил: — У меня тут школа,
друзья, вся жизнь. А там что?
— Ну, в Грузии снабжение лучше, — Артамоновы хоть и жили «в
Москве», но, скажем так, на самой её окраине.
Со снабжением, правда, с началом 1986 года всё стало несколько
сложнее, о чём отсюда, из Москвы, тем более из обычной хрущёвки, а
не их кремлёвского кабинета, догадаться было практически
невозможно. Зато, кстати, в Закавказье или, например, Прибалтике
люди ощутили изменения достаточно быстро. Исчезли с полок кое-какие
товары, которые ранее выделяли нацреспублики среди прочего
«пролетариата»; других товаров в магазины стали привозить меньше.
Если раньше колбаса лежала совсем свободно, любого вида и в любое
время, то теперь, придя в гастроном под закрытие, можно было уже
чего-то вкусненького и «не поймать».