Чем дольше он рассказывал, тем в большее напряжение приходила Алина. Почему она уже прямо сейчас чувствует себя буквально чудовищем?
- А что со мной не так? – осторожно поинтересовалась она, чем вызвала совершенно неожиданный смех у своих попутчиков.
- Нет, ну у парня действительно чуток крыша поехала, завалив память булыжниками! Ты ведь свое мастерство метания однажды умудрился отточить на эльфийском отряде, убив из двенадцати особей добрую половину. Сам Альфаг рассказывал. После этого-то он и взял тебя к себе. Правда, ты был в ту ночь немного пьян и всегда говорил, что плохо помнишь произошедшее, но главный всё помнил за тебя, поэтому информация это точная. Вот почему для ушастых ты – кровный враг, и если бы не жгучая необходимость попасть на свои развалины, они бы давно тебе голову оторвали и не поморщились бы… Так что я бы на твоем месте, парень, - Хаас пригнулся поближе, словно заговорщик, - дал бы дёру из леса сразу же, как только на горизонте появятся эльфийские древности. Ты жив, пока нужен им. А как справишься со своим делом, пиши пропало…
Алина стала белее мела, услышав всё это безумие. Мозг просто отказывался принимать такую правду. Она убила толпу эльфов своими собственными руками??? Нет, это невозможно! Да она просто не способна на такое!!!
Но Хаас выглядел искренним, и на шутку его слова на сей раз не походили.
Да и эльф тот тоже упоминал о каких-то ее преступлениях, из-за которых готов был удавить собственными руками.
Алина чертыхнулась на русском и опустила голову. Вот, в чём дело! Теперь понятно, откуда столько ненависти в глазах эльфа. Но ведь это просто катастрофа!!!
- Когда-то ты даже упомянул, - добавил подъехавший ближе Жан, - что из-за эльфов погибла вся твоя семья, поэтому ты тоже их… мягко говоря, недолюбливаешь, так что… у вас всё взаимно.
Оп-па! Приехали!!!
В разуме сразу же замелькали туманные картинки ее здешнего детства, где присутствовали полуразмытые лица родных, и сердцу неожиданно стало больно. Значит... её семья мертва? Значит, и в этом мире она сирота???
Всё это навалилось на Алину такой невыносимой тяжестью, что она пришпорила коня и вырвалась вперед на десяток метров, игнорируя чужие взгляды и не заботясь о мнении остальных. В груди жгло, как раскалённым железом, и невыносимо хотелось сбежать отсюда на край света.