— Не отвечать, наверное? — спрашиваю с надеждой, сама еще неготовая принять решение. — Сейчас разборки будут.
Тимур вместо того, чтобы отобрать мой телефон или закончить наш вечер вдруг берется за верхние пуговицы своей рубашки и расстегивает их.
— Тимур?
— Тебе пора научиться разговаривать с мужем, а это важно. Разговаривать так, словно ты главнее. Словно тебя давно и качественно трахает другой мужик, — он разворачивает меня спиной, прямо к зеркалу в прихожей. В приглушенном свете он смотрится зловеще, особенно, когда его рука мягко, но требовательно накрывает мою шею под разрывающую тишину трель моего телефона.
— Ответь и говори. Очень интересно, что он тебе скажет.
— Но как, — шумно выдыхаю, когда его рука лезет под юбку и трогает давно мокрую промежность. Глаза прикрываю от скакнувшего давления. Кошмар, как это приятно.
— Как сможешь Поверь, после этого ни одна телка его больше не будет интересовать. Только ты…
17. Глава 17.
Только я. Только я сейчас ощущаю, словно проваливаюсь, словно скольжу по склону на горке.
— Да? – отвечаю, смотря в зеркало, на то, как Тимур прикусывает мою щеку, словно хочет сожрать. Оставляет влажный след.
— Оксана? – на той стороне взволнованный муж, словно после пробежки.
А я прямо сейчас на старте забега, совершенно не зная местность и когда будет финиш.
– Ты мне можешь объяснить, что это было?
— А что было? – дай мне сил понять, что он хочет.
Дай сил выдержать давление пальцев, которые теперь ощущаются как раскаленные угли.
Горячо. Влажно. Один уже внутри.
— Ты была! Такая, такая…
— Охуенная, — подсказывает Тимур, задирая полностью платье. Открывая вид на чулки и девственно чистый лобок с припухшими половыми губами, сквозь которые скользит длинный палец.
Я шумно выдыхаю, повторяя как мантру:
— Охуенная?
— Оксана! — Олег в шоке, да и я сама от себя. – Что за слова?
— Русские слова, у тебя есть получше?
— С чего вообще ты решила так вырядиться, как… Шлюха!
Я дергаюсь, внутри колотит от протеста, но Тимур в зеркале только головой качает, проникая пальцем все глубже. Скользит им, то полностью вытаскивая, то проникая обратно.
— Я могла бы стать твоей личной шлюхой, но ты выбрал тощую жердь, — подсказывает он на ухо, и я повторяю это слово в слово, тут же слыша возмущенный вздох и молчание.
— Оксана… Что ты там делаешь? Почему так дышишь?