Мы поехали по специальным перекрытым в этот день для любого
транспорта дорогам города к нужному месту. А именно к первому
кольцу.
Суворов наверняка там. Я должен хотя бы быть рядом с ним в этот
момент, чтобы поддержать.
Мы подъехали, остановились и вышли. Кругом было очень много
народу с цветами в руках, которые сразу обратили на нас
внимание.
Начались перешёптывания, а потом нам поклонилась сперва пара
человек, а вслед за ними и другие.
За что они кланяются — я не знаю. Но это стало какой-то цепочкой
и даже те, кто не знал, за что кланяются остальные, спрашивали у
соседей и тоже кланялись.
Мы в ответ приложили левые руки к груди и тоже обозначили лёгкий
поклон.
Дальше всё устаканилось и ожидали уже под мерным дождиком.
Помимо обычных людей тут было полно мастеров и даже предвысшие,
чтобы в случае проблем урегулировать любую ситуацию.
Наконец появилась колонна.
Впереди ехало два тонированных чёрных лимузина. За ними было
авто на подобие лимузина. Вот только кабина у него была лишь
впереди, а дальше словно срезали большую верхнюю часть машины,
однако оставили пространство с бортиками, в котором стоял белый
гроб с лежащей в нём Бестужевой. Всё остальное пространство
заполняли белые цветы.
Машины ехали медленно и люди могли видеть павшую высшую. Все, у
кого были цветы — кидали их на дорогу сбоку от авто, но не под
него.
Дальше за процессией шёл Суворов. Бледное лицо дяди не выражало
никаких эмоций. Он наверняка единственный высший, которому было
позволено проститься с ней. Остальные сейчас где-то на границах.
Ведь враги теперь будут знать, что страна лишилась одного
высшего.
За ним, в некотором отдалении, шли ещё люди. Видимо побочные
ветви Рода Бестужевых.
Когда процессия поравнялась с нами, я повёл свою группу прямо к
дяде. Он ничего невидящим взглядом посмотрел на нас и на миг в его
глазах словно хоть что-то промелькнуло.
— Сергей, — выдавил он улыбку. — Леди… теперь уже Вяземская? —
спросил Суворов, смотря на Аню.
Аня кивнула, едва заметно улыбнулась и протянула ему ручку. Дядя
поцеловал её и отпустил.
Некоторое время мы шли молча, под лёгкий шум дождя, бросаемых на
асфальт цветов и шёпот людей.
— Спасибо, — произнёс Суворов. — Никому больше не позволили
прийти попрощаться… Спасибо, что ты будешь рядом с ней до
конца.
Я ничего ему не ответил, лишь кивнул. Я хочу рассказать…, но
сейчас нельзя. Не время.