— Ты о чём?
— О тебе и о Карине, — коротко пояснила она, и добавила с лёгким вызовом: — Только не надо меня убеждать, что я всё не так поняла, что ты на неё не запал.
— Я и не убеждаю, — возразил Тимофей немножко обиженно. — Как всегда ввернул поучительно: — Я просто не давлю и не форсирую.
— Ага, — согласилась Василиса, но переиначила по-своему: — Просто клювом щёлкаешь. А она за это время кого-нибудь другого найдёт. Ведь вокруг неё постоянно парни увиваются.
Любомудров заметно помрачнел, пробурчал недовольно:
— Речь вообще-то о тебе, а не обо мне.
Но как раз о себе Василисе сказать и нечего, а тут очень даже легко получалось, слова сами находились. Поэтому она и не смутилась, заявила:
— Одно другому не мешает. — И продолжила: — А ты-то почему тормозишь?
На этот раз Тимофей не попытался соскочить с темы, помолчал немного, даже тихонько вздохнул, потом признался:
— Мне кажется, у неё уже кто-то есть.
— Так спроси, чтобы не казалось, — невозмутимо дёрнув плечами, предложила Василиса. — Тем более лично мне кажется, что никого нет.
И именно в этот момент, словно услышав их разговор, или издалека почувствовав, что речь зашла о ней, появилась Карина, заметила их и сразу двинулась к столику.
— Привет! — произнесла, подходя. — Опять совещаетесь? — Оглянулась на очередь, которая заметно поредела и сократилась всего до нескольких человек. — Я сейчас тоже присоединюсь. Подождёте чуть-чуть?
— Конечно, — кивнула Василиса, а стоило ей отойти, опять обратилась к Тимофею.
— Сейчас она придёт, и спроси.
— Как? — озадачился тот.
Василиса даже разозлилась немножко.
— Как-как? Ротом!
Но Любомудров только сосредоточенно свёл брови, словно очень сомневался в адекватности её совета, и молчал. А когда Карина вернулась с подносом и устроилась за столом, тоже продолжал молчать. И пришлось пронзительно уставиться на него, сигнализируя «Ну давай же, спроси. Как раз подходящий момент», но Тимофей опять сделал вид, что не понял, так и вынуждая действовать самой.
— Карин, а ты с кем-нибудь сейчас встречаешься? — как бы между делом, точнее между едой, поинтересовалась Василиса.
Любомудров тоже вперился в неё взглядом, ещё более пронзительным и яростным, надеясь, что она напугается, прикусит язык.
Размечтался! Не на ту напал.
Василиса даже не запнулась, так и продолжала, помахивая вилкой: