— Ой, — перебила она, — вот только давай без этих тошнотных подробностей. — Скривилась брезгливо. — А то блевану ещё. Я, конечно, ничего против секонд-хэнда не имею. Я же только там и закупаюсь. Обносками. Но не до такой же степени, чтобы следом за сотней случайных девиц мальчиков донашивать. Я себя не на помойке нашла.
— А вот это точно! — подхватил Мирон. — Даже на помойку выкидывают что-то получше.
Вот же снобский урод!
— Ну так иди туда и поищи, — с ядовитым сарказмом предложила Василиса, — себе… тоже какую-нибудь поношенную. Её и приглашай. От меня-то чего надо?
Золотовицкий скрежетнул зубами, яростно глянул на Тимофея. Тот не испугался, но зато пришёл в себя, воскликнул:
— Ребят, вы чего?
— Ничего! — отрезала Василиса. — Мы уходим.
Развернулась к Карине, подхватила её под руку, поволокла к выходу. А Мирон опять уставился на Любомудрова, прошипел, раздувая ноздри:
— Спасибо, Тимон. Познакомил.
Да и не столько познакомил, сколько подсунул ему эту бешеную.
— Я… — произнёс Тимофей, запнулся, умолк, но Мирону и не столь важно было, что бы он там мог пробормотать в оправдание.
Да уже без разницы. Ну капец же просто. Ещё и опять при зрителях.
Парни нарочно притащились за ними, пусть и устроились в сторонке, но наверняка всё прекрасно слышали. И теперь лыбились, ничуть не стесняясь, посматривали сочувственно-снисходительно.
— Слышь, Тимон, а может, лучше я к той второй подкачу? — поморщившись, мрачно высказал Мирон. — Которая тёмненькая. Карина, да? — Предположил, но после случившегося уже без особой уверенности: — Она вроде бы адекватная. Не то, что эта шизанутая. — И опять прошипел, словно у него зубы начинали ныть или язык жгло, когда произносил имя: — Вас-с-ся. — Уточнил с большим сомнением: — У неё точно с головой всё в порядке? Ты же говорил, она умная.
— Обычно умная, — подтвердил Тимофей и вроде бы даже посмотрел виновато, вздохнул, но дальше выдал весьма неожиданное: — Значит сдаёшься?
Да…
Мирон опять мельком глянул в сторону однокурсников. Те уже не просто наблюдали, а что-то обсуждали между собой. И по-прежнему лыбились.
Да сейчас!
— Я такого не говорил. Я просто другую предложил. Не всё ли равно?
— А как же «любую»? — напомнил Любомудров, впрочем, без особого нажима. — Ты же сам мне сказал выбрать. Какую захочу. Я и выбрал. А ты теперь переиграть пытаешься? На полегче.