— Почему это на «полегче»? — возмутился Мирон. — Та тёмненькая, что ли…
— Нет, — не дав ему договорить, твёрдо отрубил Тимофей. — Она… не такая. Она…
Но теперь уже Мирон не стал дослушивать, протянул:
— А-а, понял. На тёмненькую ты сам глаз положил.
И как-то отпустило немного, словно встретил товарища по несчастью.
А у ботаника тоже, оказывается, на личном фронте не всё складывалось настолько легко, как в формулах и задачках. И себе он выбрал не какую-нибудь скромную заучку-простушку, а очень даже эффектную и, судя по всему, горячую штучку.
— Так бы сразу и сказал. Не в моих правилах на чужое претендовать. — Мирон скривил рот, потом громко и резко выдохнул, посмотрел на наружные двери, заключил с суровой решимостью: — Ладно, разберусь как-нибудь.
И смылся побыстрее, пока остальные парни всё-таки не подвалили. Чтобы не выслушивать их суперостроумные комментарии, не создавать видимость, будто «всё путём, ситуация под контролем, я так и рассчитывал», и ещё раз не оправдываться.