— Ну да, ну да, — вздохнул Лиходед,
косясь в мою сторону.
Столовую начали приводить в порядок,
замывали полы, собирали осколки. Женщины из гостей наводили красоту
на столах. Мужики потянулись на улицу, бурно переговариваясь и в
красках вспоминая происшествие. Да уж, местным кумушкам будет о чем
поговорить в ближайший месяц.
Я развернулся и пошел на выход,
воздухом подышать, может даже покурить. Старая привычка нет-нет, да
и брала свое.
Общаться с председателем, торчать
как тополь посреди зала, мне не хотелось. У нас с ним образовалась
не то чтобы холодная война интересов, но хрупкое перемирие.
Свирюгин исправно посещал уроки, но, судя по разговорам,
председатель по-прежнему лелеял надежду на то, что парнишка
останется работать в колхозе стазу после школы.
До меня дошли слухи, что товарищ
Лиходед договорился с директором профессионального училища о
взаимовыгодной сделке: Свирюгин учится по персональному графику,
практически получает свободное посещение, чтобы не отвлекаться от
колхозных задач. За это Владимир обязуется чинить учебную
технику.
Насколько правдивы эти разговоры, я
пока не выяснил, Володя ушел в глухую оборону, беседовать не желал.
Помогать человеку, когда он сам не хочет помощи, труднее в разы. Да
и не в моих правилах. Каждый сам хозяин своей судьбы, решение и
ответственность за выбор лежит на человеке. Но все-таки я не мог
оставить ситуацию просто так, потому прилагал все усилия, чтобы
парень доверился мне, выговорился, пришел за помощью.
Володя на контакт шел, охотно
участвовал в жизни класса, На День учителя Степан Григорьевич
назначил его учителем труда в седьмом и восьмом классах. Вовка
усердно готовился, но я-то видел, насколько парню тяжело крутиться
как белка в колесе. С утра до занятий в мастерских, после уроков
туда же, едва успев пообедав. И так до позднего вечера. Домашние
задания, похоже, мальчишка делает по ночам. Разговор с матерью не
состоялся, Серафима Юрьевна избегала меня, словно я прокаженный
какой. почему не вмешивается школа, комсомол и оба парторга, я не
понимал.
Я и с отцом Володи встречался
неоднократно, но все бестолку. Упертый баран, по-другому не
назовешь, свято верил в то, что никакой институт Вовке «не нужОн»,
он и «сам с усам, руки золотые, на жизнь заработает, а дипломы ваши
только голову портят». Вот такую позицию занял Василий Васильевич
Свирюгин.