Пытаюсь повернуться, но резкая острая боль пробивает в пояснице. Глухо стону. Черт, как же приятно. Я уже и забыла какие это ощущения. Отвыкла от боли и теперь словно заново переживаю первую в моей короткой жизни сессию.
Каким бы несносным не казался Алекс, он знает что делает. Самое главное, не жалел меня, как я просила. Хотя чего скрывать, ему тоже было по кайфу. Я чувствовала его рваное дыхание и хриплые вздохи.
Тихо хихикаю, представляю как он пытается унять каменный стояк на кухне. Надеюсь он не додумается подрочить, пока я тут. Эта мысль селиться у меня в голове. Не могу перестать думать об этом, хотя на вид Алекс не похож на больного извращенца.
“Тот тоже выглядел порядочно” — шепчет мне на ушко один из тараканов в моей голове.
Медленно встаю на ватные ноги. Сразу ощущаю как что-то течет по задней стороне ноги. Оборачиваюсь и тихо ойкаю. Кровь. Совсем немного, ничего серьезного, но я не могу перестать смотреть на то как катиться эта одинокая капелька прямо к лодыжке. Завораживает и заставляет мое сердечко биться быстрее. Черт, не думала что такое может стать фетишем.
Ступаю осторожно. Каждое движение отдает в ягодицы, которые уже горят огнем. Морщу нос прикусив губу. Блин, больно. Руками не трогаю, не хочу получить заражение или какую-то сыпь.
— Можно? — Зачем-то спрашиваю, когда захожу на кухню.
Мой садист опять в телефоне. Что-то смотрит, что аж мне становиться интересно. Хочется заглянуть ему через плечо. Хотя, я это точно не сделаю. Он выше меня минимум на голову, может чуть больше.
— Можно, — кивает и сразу хмуриться. Боже, как же хочется крикнуть ему в лицо “Ну, что опять?!”, но я молчу. Сдержанно улыбаюсь.
— Можно? — Опять зачем-то спрашиваю, указывая на бутылку воды! Та что такое со мной?!
— Бери, там в холодильнике еще есть.
Запихивает телефон в задний карман. Пока я открываю холодильник и достаю себе воду, затылком ощущаю как он сканирует меня взглядом. Вернее мою задницу. Опять вспоминаю фразу про мокрое пятно и невольно сжимаю бедра.
— Ай, — шиплю, понимая, что это была очень глупая идея.
— У меня мазь есть, — говорит обыденно Алекс.
— У меня тоже, — отвечаю.
Наступает самое ужасное… тишина. Странная, давящая и до жути раздражающая. Это первый красный флаг, мы банально не можем говорить вне сессий. Я это еще в первую встречу поняла, но все же надеялась, что мы сможем найти точки соприкосновения.