– Восстановлю, само собой, – без
колебаний ответил ректор, и у меня гора с плеч свалилась, – как
только он подаст заявление.
– Еще не подавал?.. – Гора навалилась
обратно, едва не придавив.
– Я его не видел с того дня, как
Легион собирал нас вместе.
Черт!.. Совсем плохо. Две недели
прошло, а никто не знает, где Кеннет. Что происходит? Его вообще
собираются отпускать?! Легион отмалчивается, прорицатели
по-прежнему всего лишь задержанные. Когда им предъявят обвинения? И
предъявят ли?.. Вдруг выпутаются, гады
высокопоставленные…
– Угораздило же меня сюда вернуться, –
Лукаш откинулся на спинку кресла и обвел отрешенным взглядом
кабинет, – но так просили, так умоляли. Новую достойную кандидатуру
на пост ректора не успели найти, видите ли. Сижу тут, пока мое без
преувеличения гениальное открытие находится в кривых руках
магического Совета… У этих олухов, которые однажды не оценили его
по достоинству и пошли на поводу у Союза прорицателей!
О-о-ох… Какая я балда. Конечно,
накопители!
– Поделитесь, как продвигается
возобновление ваших исследований, – взмолилась я. – Скоро ритуал
сохранения магии в накопители перестанет быть запрещенным, и
понадобятся маги, умеющие его проводить?
Понадобятся на свободе и, что особенно
важно, при не отнятом магическом даре. И с дипломом
желательно.
– Милая, да они, небось, надеются, что
я от старости помру раньше, чем они заседание по этому вопросу
назначат. Так вот: не дождутся!
– А по каким же вопросам они полмесяца
заседают?
– Источник изучают, – он задумчиво
пожевал губами, – а ты не нервничай, тебе вредно. Блинчик плохо
усвоится.
В приемную я вышла как в воду
опущенная. Совсем иначе торжество справедливости представляла.
Более быстрым как минимум…
Рыжая секретарша подарила мне полный
сочувствия взгляд, я пробормотала, что прям чувствую, как во мне
килограммы прибавляются, и побрела прочь. Ступор и автопилот – все,
что у меня было. Очнулась в холле исторической части здания.
Уютно-старинный интерьер, сошедший со сказочных иллюстраций,
картины с эпичными магическими сражениями, широкая мраморная
лестница, словно бисквитно-воздушная из-за витиеватого резного
узора. На ступенях толпились студенты в синей форме факультета
пророчеств и предсказаний, агрессивно переговариваясь. Донеслись
обрывочные фразы: «слухи мерзкие», «это не может быть правдой!» и
«все нас теперь ненавидят». Развернуться и ретироваться не успела,
а в следующую секунду на меня уже смотрели десятки пар глаз.
Пристально и недобро…